Убийство в частной клинике

— Это Крысбон. Фокс, спуститесь и обойдитесь с ним как можно вежливее. Ведите наверх ласково, обращайтесь обходительно. Если он похож на остальных членов семьи, его необходимо задобрить. Воздействуйте своим выдающимся обаянием.

— Ладно, — кивнул Фокс. — Toojoor la politesse [15]. Одолеваю третью пластинку, шеф, но их странное произношение мне никак не дается. Однако французский, как говорится, по-прежнему мое хобби.

Он вздохнул, ушел и вернулся с мистером Джеймсом Крысбоном из юридического агентства «Крысбон и Найтли», дядей леди О’Каллаган и адвокатом ее покойного мужа и всей их семьи. Мистер Крысбон был одним из тех пожилых адвокатов, чья внешность объясняет, почему писатели часто называют законников сухарями: высохший, в вышедшем из моды костюме, довольно поношенном, но чистом, и рубашке со стоячим, довольно высоким воротником и темным узким галстуком. Волосы с залысинами, глаза подслеповатые, руки слегка дрожат. Он говорил торопливо, но при этом запинался и имел смешную привычку высовывать из тонкогубого рта острый кончик языка и быстро-быстро им болтать. Вероятно, он таким образом боролся с заиканием или это была какая-то особенная профессиональная черта. Кисти его рук походили на птичьи лапы с набухшими багровыми венами. Такого человека невозможно было представить в домашнем окружении.

Как только дверь за ним закрылась, он проворно шагнул вперед и быстро произнес:

— Старший инспектор Аллейн?

— Доброе утро, сэр, — ответил тот, пододвинув гостю стул.

— Доброе утро, доброе утро, — протараторил мистер Крысбон. — Спасибо, спасибо… не надо. Благодарю. — Не отпуская шляпы, он сел на стул.

— Любезно с вашей стороны посетить нас. Я был бы рад избавить вас от хлопот и сам бы приехал к вам в контору. Полагаю, вы захотели повидаться со мной по делам О’Каллагана?

— По его делам, по этой причине, в этой связи я должен был нанести вам визит, — скороговоркой пробормотал Крысбон. Запнулся, метнул на Аллейна взгляд и выбил пальцами по тулье шляпы барабанную дробь.

— Отлично, — кивнул старший инспектор.

— Инспектор Аллейн, я являлся адвокатом покойного сэра Дерека О’Каллагана. А также адвокатом его сестры мисс Кэтрин Рут О’Каллаган и, разумеется, его жены.

Аллейн не перебивал.

— От моих клиентов мне стало известно, что некоторые из сделанных леди О’Каллаган заявлений сыграли свою решающую роль и подтолкнули следовать в определенном направлении в деле, каким вы сейчас занимаетесь.

— Это так.

— Инспектор Аллейн, строго говоря, мой визит не совсем деловой. Леди О’Каллаган — моя племянница, и у меня к данному расследованию не только профессиональный, но и личный интерес.

«А по нему не скажешь, что у него может быть какой-нибудь иной интерес, кроме профессионального», — подумал Аллейн. А вслух произнес:

— Конечно, сэр.

— Моя племянница, прежде чем предпринять этот шаг, не проконсультировалась со мной. И, должен признать, если бы она со мной посоветовалась, возникли бы сомнения относительно того, чтобы рекомендовать ей подобные действия. Но она оказалась права. Я, разумеется, присутствовал на дознании. И с тех пор имел беседы с обеими дамами. Последняя состоялась вчера днем и носила… тревожный характер.

— Вот как, сэр?

— Да. Это деликатный вопрос, и я колебался, прежде чем назначить встречу с вами. Мне стало известно, что после дознания мисс О’Каллаган была у вас и предложила прекратить расследование.

— Мисс О’Каллаган, — вставил старший инспектор, — была чрезвычайно расстроена по поводу предстоящего вскрытия.

— Да. Именно так. И по ее просьбе я лично пришел к вам.

«Ого!» — подумал Аллейн.

— Мисс О’Каллаган беспокоится, — продолжил Крысбон, — что в расстроенных чувствах наговорила глупостей. Я с трудом добился от нее, в чем состояла суть вашего разговора, но выяснил, что она упомянула своего молодого протеже — некоего многообещающего фармацевта Гарольда Сейджа.

— Она рассказывала о нем.

— Так. — Адвокат неожиданно крепко потер нос и поводил по губам языком. — Она, кажется, считает, что, упоминая о нем, употребляла несколько двусмысленные выражения. Короче говоря, инспектор, дама опасается, что представила молодого человека в дурном свете. Я заверил ее, что полиция не пойдет по ложному следу из-за чьих-то случайных слов, произнесенных в состоянии стресса. Но она настояла, чтобы я встретился с вами. И хотя я не склонен этого делать, мне трудно было отказать ей.

— Вы оказались в трудной ситуации, мистер Крысбон.

— Признаю, в непростой, инспектор Аллейн. И считаю своим долгом предупредить вас, что хотя мисс О’Каллаган ни в коем случае не non compos mentis [16], но подвержена тому, что можно назвать периодами истерического энтузиазма и такой же истерической подавленности. Она человек исключительно наивного интеллекта. И не впервые бьет тревогу по поводу события, которое, как оказывается впоследствии, не имеет никакого значения. Чрезмерно дает волю воображению. Полагаю, мы вправе объяснить данную особенность характера неудачной наследственностью.

— Вполне разделяю ваше мнение, — заверил Аллейн. — Наслышан об их семейной особенности. Кажется, ее отец…