Убийство в долине Нейпы (сборник)

На следующее утро я проснулась довольно рано от завывания сирен пожарных и полицейских машин. Я подумала, что нахожусь дома, в Манхэттене, и слышу обычную «музыку» большого города. Но затем сообразила, что я в «Аббатстве», где по утрам можно услышать лишь птичий гомон. Поэтому я попробовала выкинуть из головы завывание нью-йоркских машин как дурной сон. Но сирены не смолкли. Действительно, завывали машины. Спустившись примерно в половине девятого утра в холл, я с удивлением увидела через открытую парадную дверь несколько полицейских машин, «скорую помощь» и кучку людей, стоявших у арки, ведущей в монастырь. Сразу на душе стало неспокойно — словно колокола тревоги забили у меня в подсознании. А затем я увидела, как из монастыря вышла Лиз и медленно пошла по гравийной дорожке к дому. Плечи ее были опущены, двигалась она как сомнамбула, руки глубоко засунуты в карманы джинсов. Первой моей мыслью было — что-то произошло с Джоном. Когда она подошла к двери, я встретила ее вопросом:

— Лиз, что случилось?

— О Боже, Маргарет, что-то… Хестер… Хестер…

Я ничего не могла понять. Разве Хестер не уехала домой, когда я собиралась лечь спать? Я ведь слышала звук ее отъезжающей машины…

Лиз глубоко вздохнула.

— Джону пришлось ее опознавать, вернее, то, что от нее осталось. Я не могла отпустить его туда одного, и мы пошли вместе. Рабочие обнаружили ее рано утром, вызвали Роланда Груннигена, он пришел и разбудил Джона, а Джон вызвал полицию.

— Она мертва? — спросила я несколько глуповато.

— Да, — ответила Лиз и вздрогнула всем телом.

— Но как это? Когда?

Я предположила автомобильную аварию. Это могло случиться по ту сторону главных ворот, но, вероятно, далеко она отъехать не успела. Однако тогда бы я услышала грохот.

Лиз с трудом выговорила:

— Полиция считает, что это произошло накануне вечером, вскоре после того, как она уехала. Ее нашли в дробильно-прессовом бункере.

Я тут же вспомнила эту машину — мощный архимедов винт в воронке огромного стального бункера, встроенного в фундамент старинного монашеского общежития. Накануне днем я стояла там и смотрела, как машина безжалостно пережевывает охапки гроздьев винограда, крушит и размалывает ягоды, превращая их в мезгу. Я представила себе Хестер, захваченную архимедовым винтом, и мне стало дурно.

— Невозможно понять, зачем ее понесло к бункеру, — продолжала Лиз. — Полиция предполагает, что ее столкнули в бункер. — Она прикрыла лицо ладонями, словно заслоняясь от этой жуткой картины. — Придется разбирать весь агрегат, чтобы попробовать извлечь оттуда то, что удастся.

От ужаса я не знала, что сказать. Полиция, должно быть, не ошиблась. Допустим, выезжая из поместья, Хестер остановилась, чтобы на правах владелицы по-хозяйски осмотреть дробильно-прессовый агрегат, а подойдя, перегнулась через ограждение и случайно свалилась в бункер. Но пусковая кнопка — я видела ее утром, когда мы ходили с Брайантом, — находится в десяти шагах оттуда, значит, Хестер никак не могла дотянуться до кнопки, чтобы включить смертоносный винт. Включила заранее с целью самоубийства? Чепуха, не из тех она была, кто кончает с собой. Ее убили.

Появился Хозе, внес на подносе кофе и бренди. Ему рассказали, что случилось, и он прежде всего позаботился о Лиз.

— Кофе вам поможет, мадам. Пожалуй, вам лучше сесть на террасе.

Мы прошли на террасу. Хозе разлил по чашкам черный кофе и коньяк. Лиз отхлебнула глоток и сказала с благодарной улыбкой:

— Спасибо, Хозе. Теперь мне лучше. Где мисс Лурина?

Хозе показал наверх.

— Мистер Грунниген сообщил ей несколько минут назад, когда она пила кофе, что произошло. Она сразу поднялась к себе и заперлась в комнате.

Я посмотрела на окна рядом с моими над террасой. Они были закрыты и зашторены. Независимо от того, насколько плохой матерью была Хестер, и даже если она была только мачехой, новость все равно, конечно, явилась страшным ударом для Лурины.

После того как Хозе ушел, Лиз взглянула на виноградники и сказала:

— Как бы мне хотелось, чтобы все это нам только померещилось и наваждение рассеялось. Но это не померещилось. Полиция говорит, что Хестер пыталась выкарабкаться из бункера, уцепившись ногтями за край люка, когда машина заработала. Они полагают, что кто-то давил на нее сзади, заталкивая в бункер. В машине нашли щепку от перемолотой бочарной клепки с налипшими волосами и кровью Хестер.

Ужас от услышанного удержал меня от вопросов, и мы все замолчали. Я пыталась представить себе кошмар, испытанный Хестер. Она, должно быть, понимала, что ее ждет, когда винт в конце концов захватил ее ноги. Не хотелось думать о вопле, который я так простодушно приняла за крик ночной птицы.

Наконец появился Джон. Трудно было сказать, что у него на душе. Лицо его казалось бесстрастным, он налил себе кофе и произнес почти будничным тоном:

— Они собрали всех сборщиков винограда и устроили допрос. А у меня все время допытывались, почему вместо того, чтобы отправиться после обеда домой, она поехала к монастырю. И в самом деле, зачем она туда свернула?