Убийство в 'Долине царей'

-- Ты проверял, где сотрудники "Долины царей" были в ночь убийства Шекельграббера?

-- Это в детективных романах проверяют, а я и сам знаю: спали каждый в своей постели.

-- А у меня есть сведения, что Опрелин не ночевал дома.

-- Кто такой Опрелин?

-- Водитель "Долины царей".

-- Значит, у бабы был или у трех вокзалов халтурил, -сказал Квочкин. -- Я же просил тебя не лезть в это дело. Иди к этим дуракам из похоронного бюро и скажи, что второго апреля с твоей помощью милиция арестует убийцу. Пусть готовят деньги.

-- Ты уже знаешь, кто убил Шекельграббера?!

-- Я с самого начала знал.

-- Ну намекни.

-- Нет. Выкинешь какой-нибудь фокус преждевременно. Человек ты неопытный, прямо скажем, не наш человек...

-- А почему второго апреля?

-- Потому что в этом квартале процент раскрываемости у меня в норме, а первого тебе никто не поверит. Все, пока, пиши письма, -- и он уехал...

Толковый мужик, оказывается, Квочкин, а я думал, он только глоткой работать умеет...

В бассейн, как обнаружилось, не легко попасть человеку, который пришел без плавок, резиновой шапочки и справки от врача. Но деньги решили проблему и под честное слово, что в бассейн я нагишом не сигану, а пойду париться, контролер махнул рукой. В сауне тоже был водоем с большое корыто и с ледяной водой, им я и удовольствовался, потом посидел в парилке, отдохнул и спросил массажиста. Пришел какой-то мужик и вяло сообщил, что массаж -- хорошо оплачиваемое удовольствие.

-- А где Горчицын? -- спросил я.

-- В женском отделении, -- ответил мужик.

-- Нельзя его пригласить?

-- Нельзя.

-- Почему?

-- Его сюда не пускают для его же безопасности, -- сказал мужик. -- Да и вы, если из его подружек, лучше шли бы своей дорогой и нормальных людей не смущали.

Вот и ответ, почему Поглощаев пошел с Горчицыным в Сандуны, -- подумал я, а мужику сказал:

-- Нет, я не из подружек Горчицына. Я -- частный сыщик, занимаюсь одним убийством. Как бы вы могли охарактеризовать вашего коллегу?

-- Я держусь подальше от этого бабника.

-- Почему?

-- Он мне противен.

-- Вам бы с ним местами поменяться: его -- в мужское отделение, а вас -- в женское.

Он, наконец, засмеялся:

-- Это точно!

-- Скажите, последние два месяца Горчицын вел себя, как обычно? Может быть, стал нервным, озлобленным, дичился всех?

-- Что-то подобное замечалось, -- сказал массажист. -Клиентки, слышал, жаловались: договариваемся, приходим, а его нет.

-- А не приходил ли к нему такой, знаете?.. -- я, как смог, описал Поглощаева.

-- Нет.

-- А иностранец? -- Я представил ему Шекельграббера.

-- Был.

-- Один?

-- И один, и с женой. Наверное, бисексуал.

-- Не ругались?

-- Скорее наоборот. Выпивали в каморке Горчицына. Потом он его бабу массажировал.

Мы проговорили в таком духе еще минут двадцать: подозрений много, конкретики -- кот наплакал, и расстались...

Больше всего мне не нравилось, что я прыгаю от одного подозреваемого к другому и никак не могу зацепиться за кого-то наверняка. И все эти прыжки могли оказаться в стороны, а не по прямой, или -- чего уж хуже -- в пропасть с уступа на уступ. Чтобы идти наверняка вверх, следовало докопаться до причины, которая стоила жизни Шекельграбберу. А как найти ее, если каждый сидит в своей скорлупе (кроме душки Кувыркалкиной), независимо от того, причастен он к убийству сбоку-припеку или ни сном ни духом? Я мог бы постараться и спровоцировать преступника, но для этого надо хоть очертить круг тех, кому сильно досаждал Шекельграббер. Да и убить его мог наемник, а краденые документы -- лишь предлог, чтобы заманить жертву. Недаром ведь дважды выбирались места людные и только третье -на заре в переулке. Наемника, скорее всего, пригласил бы Поглощаев: после того как дело в фирме наладилось, Шекельграббер и Кашлин ему только мешали. Но, с другой стороны, Поглощаев нанял меня, чтобы найти убийцу. Хотя и тут я всех тонкостей не чувствую. Инициатива могла исходить и от Квочкина, и такая настырная, что Поглощаев вынужден был согласиться, чтобы не поставить под подозрение себя. У Кашлина вроде мотивов никаких, а там бес его знает. Опрелин мог ревновать, а его ребята могли перестараться, предупреждая Шекельграббера, как меня. Но тоже -- сомнительно: если б на них был уже один "висяк", вчера прийти ко мне могли только полные кретины. Впрочем, Опрелин с компанией вполне на них похожи. О Горчицыне я пока слишком мало знаю. Обо всех остальных, общавшихся с Шекельграббером, -- не больше. Но хуже всего, что сам Шекельграббер знаком мне в самых примерных чертах и абрисах. И вина тут моя. Работаю, как начинающий журналист, который берет интервью у доярки: "Расскажите о себе что-нибудь интересное. Читатель это любит". -- "А я не знаю, что у меня интересного". -- "Ну вспомните!" -- "Не знаю"... -- и так можно до бесконечности. Вопросы должны быть четкие и конкретные, иначе моим единственным знанием будет то, что Шекельграббер звал Размахаеву Мунькой. Это, безусловно, ценная информация, но денег за нее Поглощаев не заплатит...