Убийство в доме на холме

Ее мысли плавно перенеслись в Рот-Лодж. Там в этом году вообще будут отмечать Рождество? С учетом завтрашней засады и убийства, пожалуй, что нет. Хотя по-настоящему переживал из всех один только Гарри. Вспомнив, что представляли собой Роты, Нэнси подумала: их Рождество в принципе не может быть таким же милым и веселым, как у них в коттедже, и ей стало их жаль. Она покачала головой. Только их стараниями и дом, и семья стали такими, какие они есть, а ей было хорошо известно, сколь неправильно растрачивать впустую сочувствие на тех, кто его не заслуживает. Ее переполняла решимость провести этот чудесный день с друзьями и близкими, и хотела она только одного – чтобы Роты хоть когда-то узнали, что это такое.

– Боже мой, сколько же сейчас времени? – хриплым спросонья голосом спросил Джонатан, неуверенной походкой приковылявший в кухню и теперь протиравший глаза. – И почему вы вчера вечером меня так напоили?

– Тот же самый вопрос я могу задать тебе, у меня болит голова. Сейчас семь утра, но я хотела пораньше поставить индейку, потому что в эту духовку больше ничего не войдет, – ответила Нэнси, сунула внутрь птицу и спросила: – Кофе?

– Не откажусь.

В футболке, джинсах и босиком Джонатан сел за стол. Волосы его были растрепаны, на подбородке обозначилась щетина, но по какой-то непонятной причине такой вид ему шел. Нэнси не сомневалась, что ее волосы тоже торчат в разные стороны, но знала: бывало и похуже. Она принесла ему кофе, а себе чай – утром для нее был приемлем только он и только «Английский завтрак».

– В окно смотрел? – спросила Нэнси, устраиваясь напротив.

Джонатан повернулся и голосом, в котором звучало поистине детское изумление, сказал:

– Я уже сто лет не видел снежного Рождества.

Затем улыбнулся ей и добавил:

– Кстати, с праздником тебя, Нэнси, моя замечательная напарница в раскрытии преступлений, теперь в прямом смысле этого слова.

Он поднял чашку, она свою, и они чокнулись. Нэнси задумалась, почему после недавнего общения с Ричардом так странно чувствует себя теперь, разговаривая с Джонатаном. Нэнси размышляла об этих двух мужчинах в своей жизни.

– О чем думаешь?

Она замялась, но в этот момент скрипнула лестница, давая понять, что бабушка уже встала и вот-вот придет к ним. Губы Нэнси тотчас растянулись в улыбке.

– Только о том, что надо разогреть на завтрак круассаны.

Судя по выражению на лице Джонатана, ее слова его совсем не убедили, но он все равно ничего не сказал. Потом вошла Джейн, и Нэнси вскочила из-за стола приготовить им всем завтрак.

* * *

Утром в День рождественских подарков Нэнси и Джонатан сидели рядышком на траве, постелив одеяло. Было холодно. Снег прекратился, но лежал теперь мягким, пушистым ковром. Они устроились у реки, в том самом месте, где Джонатан когда-то часто рыбачил. Они выбрали его, потому что здесь их наполовину скрывали деревья, но в то же время отсюда хорошо просматривалась ива, под которую Ротам в письме велели положить ожерелье. Там оно и лежало, завернутое в коричневую оберточную бумагу. В нескольких милях в стороне, совсем в другом месте, расположился полицейский наряд, тоже следивший за ожерельем, но только подложным.

Нэнси прищурила глаза, пытаясь разглядеть на скамейке на другом берегу реки бабушку и Чарли, но так и не смогла – линию прямой видимости перекрывала ива, – и от этого ей стало легче. Джейн велела ей не волноваться, утверждая, что на одинокую старушку с собакой в любом случае никто не обратит никакого внимания. И даже захватила с собой вязание, позаимствовав его у Глории, – хоть и не умела обращаться со спицами.

– Как же я рада, что бабушка снабдила нас чаем, – сказала Нэнси, попивая из термоса горячий напиток.

На ней было плотное шерстяное пальто, шарф, перчатки и теплые ботинки, но ее от холода все равно пробирала дрожь. Она налила Джонатану в пластиковый стаканчик еще чая, который он с благодарностью выпил. Нэнси протянула руку и потрогала новые жемчужные сережки. Их ей подарил Джонатан в дополнение к доставшемуся ей от бабушки жемчужному ожерелью – одному из самых бесценных сокровищ, которые только у нее были. Этот вдумчивый, глубоко личный подарок ее очень тронул, и она до сих пор не могла до конца прийти в себя от потрясения. Ей было трудно не сравнивать его с духами, преподнесенными Ричардом, хотя она и вовсю силилась этого не делать.

– Твой презент пришелся кстати, – добавил Джонатан, демонстрируя перчатки без пальцев, которые она положила ему под елку вместе с часами, купленными в складчину с Джейн.

Он всегда все записывал в блокнот, поэтому зимой у него постоянно мерзли руки, и при этом постоянно опаздывал, так что их подарки можно было назвать близкими к идеалу. Приобрести часы предложила бабушка. Она очень любила Джонатана, считая его чуть ли не приемным внуком, – хотя своим поведением он то и дело повергал ее в отчаяние – пусть даже и не хотела этого признавать. Нэнси поняла это, когда уехали его родители и бабушка пообещала за ним присматривать, – а к своим обещаниям она всегда относилась очень серьезно.