Убийство в доме викария

Следующим свидетелем — и довольно непокладистым — была наша служанка Мэри. Ничего она не слыхала и слышать не хочет. Как будто джентльменов, навещавших викария, каждый раз расстреливали в упор. Ничего подобного. У неё своей работы выше головы. Полковник Протеро пришёл точно в четверть седьмого. С чего это она станет смотреть на часы? Слышала звон с церковной колокольни, как раз когда провела полковника в кабинет. Выстрела не слышала. А был бы выстрел, так она уж услышала бы. Конечно, она знает, что выстрел должен был быть, раз джентльмена застрелили на месте, но так уж оно вышло. Она никакого выстрела не слышала, и всё тут.

Следователь не настаивал больше. Я догадался, что он и полковник Мельчетт договорились обо всём заранее.

Миссис Лестрэндж была вызвана на следствие повесткой; но было представлено медицинское свидетельство за подписью доктора Хэйдока, что она по состоянию здоровья присутствовать не может.

Остался ещё один свидетель, точнее свидетельница, — старушка с трясущейся головой. Та самая, которая, по выражению Слака, «убиралась» у Лоуренса Реддинга.

Миссис Арчер был предъявлен пистолет, и она опознала его как тот самый, что она видела в гостиной у мистера Реддинга: «Он у него валялся на полке, в шкафу». В последний раз она видела оружие в день убийства. Да, ответила миссис Арчер на дальнейшие расспросы, она совершенно уверена, что пистолет был на месте во время ленча в четверг — без четверти час, когда она уходила.

Вспомнив, что мне говорил инспектор, я немного удивился. Как бы она ни путалась, когда он её допрашивал, на следствии она говорила с полной уверенностью.

Следователь сделал краткие, но весьма убедительные выводы, в основном по отсутствию улик. Вердикт был вынесен без промедления: «Преднамеренное убийство неизвестным лицом или группой лиц».

Выходя из комнаты, я обратил внимание на небольшую группу бойких молодых людей с блестящими пытливыми глазами, чем-то похожих друг на друга. Нескольких я узнал — это они осаждали мой дом последние дни. Я тут же ретировался обратно в недра «Голубого Кабана» и, на своё счастье, лицом к лицу столкнулся с археологом, доктором Стоуном. Я без церемоний уцепился за него.

— Газетчики! — шепнул я отрывисто, но выразительно. — Не могли бы вы избавить меня от их когтей?

— Охотно, мистер Клемент! Пойдёмте со мной наверх.

Он провёл меня по узкой лестнице в свою гостиную, где сидела мисс Крэм, с пулемётной скоростью тарахтевшая на пишущей машинке. Она встретила меня ослепительной улыбкой и тут же воспользовалась возможностью прервать работу.

— Жуть, правда? — сказала она. — То есть жутко — не знать, кто убийца. А следствие — какой в нём толк? Тоска и преснятина, вот как это называется. Ни капельки пикантности, ну ни капельки.

— Значит, вы там присутствовали, мисс Крэм?

— Присутствовала, можете быть уверены. А вы меня и не заметили — вот это да! Надо же — не заметить меня! Я и обидеться могу, имейте в виду. Джентльмен, даже если он священник, должен иметь зоркие глаза.

— А вы тоже там были? — спросил я доктора Стоуна, пытаясь уклониться от кокетливого поддразнивания. Юные особы типа мисс Крэм всегда вызывают у меня чувство неловкости.

— Нет. Каюсь. Меня нисколько не интересуют подобные вещи. Я из тех чудаков, которые ничего не замечают, кроме собственного хобби.

— Должно быть, хобби весьма интересное, — сказал я.

— Вы, очевидно, имеете об этом некоторое представление?

Я был вынужден признаться, что ни малейшего представления об археологии не имею.

Да, доктор Стоун был не из тех, кого может охладить признание в невежестве. Можно было подумать, что я признался в том, что моя единственная отрада — копаться в земле. Он нырнул в свою стихию, взлетая на волнах собственного красноречия. Продольные разрезы, круговые раскопки, каменный век, бронзовый век[24], гробницы и кромлехи[25] — всё это лилось из его уст бурным потоком. Мне оставалось только кивать головой, сохраняя умный вид — последнее, боюсь, мне плохо удавалось. Доктор Стоун нёсся на всех парусах. Это был маленький человечек. Голова круглая, совершенно лысая, лицо круглое и румяное, глаза так и сияли за толстыми линзами очков. Мне не случалось встречать человека, который впадал бы в такое неистовство без всякой видимой причины. Он перебрал все доводы за и против своей излюбленной теории — кстати сказать, я так и не понял, в чём она заключается!

Он долго и подробно распространялся о своих спорах с полковником Протеро.

— Самовлюблённый невежда! — в пылу увлечения воскликнул он. — Да, я знаю, он мёртв, а о мёртвых плохого не говорят. Но даже смерть не влияет на факты. Самовлюблённый невежда — это точная характеристика. Только потому, что он просмотрел пару книжонок, он осмеливался спорить на равных с человеком, который всю жизнь посвятил этой теме. Мистер Клемент, я отдал этой работе всю свою жизнь. Всю свою жизнь я…

Он брызгал слюной от возбуждения. Глэдис Крэм вернула его к земным делам одной короткой фразой.

— Смотрите, как бы вам не опоздать на поезд, — спокойно заметила она.