Убийство в элитарном клубе

– Как он объяснил своему адвокату – зачем написал чистосердечное признание?

– Он отказывается встречаться с адвокатом.

– Ну что ж, значит мы должны иметь в виду два варианта. Первый: Павел Сергеевич действительно виновен и теперь искренне раскаивается. Второй: кто-то на него надавил и заставил признаться. Чем его можно шантажировать, не знаете? У него есть семья?

– Только взрослая дочь и внук, но они живут на Дальнем Востоке. С женой давно развёлся.

– Понадобится адрес дочки. Так, давайте уточним, какие задачи вы хотите нам поставить? Найти доказательства невиновности Кольцова?

– Может быть, я, конечно, хочу слишком многого, но я бы хотел, чтобы вы нашли убийцу и заказчика, если таковой имеется. Я дал вам результаты работы фокус-групп, но вы, разумеется, можете изучить исходные материалы, которые мы для них собрали и сделать свои выводы. Я также хочу, чтобы вы проверили алиби «фигурантов», обозначенных в шести версиях в те дни, когда были совершены убийства Руслана Гончарова и четверых телезрителей.

– В шести? – слегка приподнял брови Виктор Константинович. – То есть первую версию мы проверять не будем?

– Нет, я имел в виду седьмую версию. В правительственный заговор против Клуба я, извините, не верю. Лестно, конечно, было бы думать, что мы оказываем такое сильное влияние на развитие интеллектуального потенциала страны, но, увы, это не так. Программа наша была очень популярна во времена Советского Союза: тогда просто не было других развлекательных программ такого уровня, но теперь мы имеем свою стабильную аудиторию уже значительно меньшего масштаба. Сериалы, ток-шоу и прочие передачи оттянули на себя большую часть зрителей, и на нашу долю теперь приходиться не так много поклонников.

– А разве современное телевидение не стало, действительно, ммм… несколько туповатым и однообразным? Я, например, вообще почти ничего не смотрю, новости в интернете читаю.

– Ну, во-первых, не для всех это так. Если бы людям не нравилось такое телевидение, оно стало бы другим. Телевидение оглупляет население или напротив, просто подстраивается под общий уровень и запросы публики? Спорный вопрос. Ну и потом, ведь проверять алиби Герца вообще нелепо – он бы действовал через посредника, а исполнитель даже бы не знал, на кого работает.

– Согласен. Оставим пока седьмую версию как малоперспективную. А вас, значит, надо проверять?

Игорь пожал плечами:

– В день убийства Руслана я был здесь с девяти. Меня видели множество людей. По камерам можно увидеть, что я с утра никуда не выходил. А в пять часов приехали вы, и мы вместе отправились в гостиницу, где жил Руслан. Когда убивали телезрителей я был либо в Москве, либо, как летом, когда исчез Аничкин, мы с женой были в Мексике. Кстати, по убийству Алисы – у меня, пожалуй, тоже есть алиби – рядом со мной всё время кто-то находился: либо Дамир Айдашев, наш телезритель, либо Лариса. Арефьев кивнул.

– Итак, проверить алиби фигурантов. Что-нибудь ещё?

– По четвёртой версии – переговорить с окружением Кольцова. Есть ли у него враг, который хотел бы ему отомстить? Кроме того, завтра у меня назначена встреча с полковником Галаниным из ФСБ. Он передаст мне распечатки телефонных звонков и SMS-сообщений, сообщений в мессенджерах и соцсетях – как «фигурантов», так и вообще всех работников и членов Клуба – неделя до и неделя после каждого преступления. Это огромный массив данных – его нужно проанализировать. Что касается остального, то вы можете предпринимать любые действия, какие сочтёте нужными, для того чтобы получить результат.

Чтобы хоть как-то отвлечься от снедающий душу тревоги и нарастающего отчаяния, Игорь с головой погрузился в дела по организации мирового чемпионата. Никогда до этого он не уделял столько времени и сил этому участку работы, отдавая всё на откуп Дмитрию Ушакову, который собственно и отвечал все эти годы за организацию спортивной версии игры. Но теперь ему было совершенно нечем заняться. К осенней серии готовиться больше не нужно – её не будет. Он сидел с Дмитрием и его редакторской группой, понимая в глубине души, что скорее мешает, чем помогает слаженной, отточенной годами многолетнего опыта, работе дружного коллектива, но всё равно не уходил, боясь остаться один или наедине с Ларисой. Та, с тех пор как услышала о признании Кольцова, ходила по офису с потухшим взором, и то пила кофе, невидящие уставившись в окно, то бессмысленно смотрела в экран монитора. Игорю впервые пришло в голову, что в отношении Ларисы к Кольцову возможно присутствует не одно только уважение. Не он ли был причиной ее более чем прохладного отношения к любым претендентам на ее сердце?

Ушаков объявил перерыв и они вышли покурить. Дмитрий хмурился, о чем-то размышляя, покусывал и поджимал губы, словно пытаясь удержать рвущиеся наружу слова.

– Послушай, – наконец сказал он, решившись. – Ты что это – серьезно?

– Что – это?