Убийство в кукольном доме

После фоторепортажа в журнале Life Ли и ее «Этюды на тему необъяснимой смерти» стали героями многочисленных статей в газетах и журналах Saturday Evening Post, Coronet, Yankee, Popular Mechanics и многих других. История богатой пожилой дамы, создававшей кукольные домики со сценами смерти, притягивала как магнит. Ли чувствовала, что писатели вроде Гарднера и издатель Argosy Гарри Стигер использовали ее, чтобы привлечь читателей. Она хотела сосредоточиться на судебной медицине, а не на себе, по крайней мере при жизни.

«Временами мне приходилось сдерживать их рвение, поскольку создавалось впечатление, что они хотят использовать меня как яркую фигуру для своей рекламы. Я чувствую, что сама тема достаточно острая и здесь лучше воздержаться от личных оценок, — сказала Ли своим консультантам. — Но как только я благополучно умру, я уже ничего не cмогу поделать. Тогда пусть используют меня, если это поможет развитию нашего дела. И только если вы сочтете это правильным, а противном случае не впутывайте меня. Пока же я жива, приложу все усилия, чтобы оставаться в тени»[385].

Несмотря на отвращение Ли к публичности, статьи в прессе привлекли к ней лишнее внимание. Люди, узнавшие о миллионерше, увлеченной криминалистикой, засыпали ее письмами. Ей слали мольбы о помощи, просьбы о деньгах и предложения финансовой поддержки от неизвестных ей предприятий. Некоторые рассказывали печальные истории о несправедливости и неразрешимых загадках. Ли отвечала на просьбы о помощи от осужденных убийц, отчаявшихся родственников пропавших без вести, заключенных и душевнобольных, которые присылали ей страницы, исписанные неровным почерком. «В отчаянии я пишу вам это письмо, чтобы вы помогли или посоветовали мне, что делать, чтобы освободиться отсюда, поскольку я не сумасшедший», — писал пациент Государственной психиатрической больницы Мэйвью, утверждавший, что его намеренно заразили сифилисом[386].

«Милая леди, — начиналось письмо, адресованное просто „миссис Фрэнсис Глесснер Ли, Гарвардский университет, Кембридж, штат Массачусетс“. Ли это послание явно проигнорировала. — Меня заинтересовала статья о вас в Sunday Star, и я полагаю, что вы сможете разрешить некую загадку, мучающую меня с тех пор, как я впервые осознал ее в 1897–1898 годах»[387].

Ли предлагали свои услуги судмедэксперты и художники-криминалисты, к ней обращались с самыми разными предложениями. Ассоциация безопасности автомобильного движения пыталась пробудить в ней интерес к своей сфере[388]. Предприниматель из Лонг-Бич рассчитывал на помощь Ли в создании общенациональной базы данных карманников и магазинных воришек — она пригодилась бы владельцам магазинов[389].

Джон Крокер — младший, молодой священник из церкви св. Троицы в Бостоне, написал Ли от имени Чарльза Уоррена, сидевшего в тюрьме Чарльзтауна. «Он прочитал о ваших интересах и работе в области науки о тюрьмах в книге Эрла Стэнли Гарднера „Суд последней инстанции“, — писал Крокер. — Уоррен сам сейчас сочиняет книгу о себе и тюрьме Чарльзтауна. Я еще не читал ни одной части, но он сидит в этой тюрьме дольше других арестованных и очень хочет привлечь к своему делу людей, имеющих реальный вес в обществе»[390].

Ли ответила вежливо, но прямо. «Я всей душой сочувствую вашей деятельности от имени мистера Чарльза Уоррена, однако сама, к сожалению, не в состоянии оказать ему какую-либо помощь, — написала она. — Меня интересуют исключительно медицинские вопросы, но я ничего не знаю о науке криминологии и не могу взвалить на себя ни на йоту больше того бремени, какое уже несу. Я восхищена мистером Эрлом Стэнли Гарднером, и он мне нравится, но его чрезмерное расположение ко мне создало у читателей ложное представление о том, чем я занимаюсь»[391].

Исключение было сделано для обезумевшей от горя матери, чей сын-подросток умер от аутоэротической асфиксии. Это опасный прием, ограничивающий доступ кислорода в мозг для большего сексуального возбуждения во время мастурбации. Частично подвешенный или задушенный веревкой или ремнем человек доводит себя почти до потери сознания. В результате может наступить смерть, непредусмотренное последствие такой практики.

Мать погибшего, миссис Райт из Калифорнии, рассказала Ли о шокирующих и тревожных обстоятельствах, при которых был найден ее сын: без одежды, веревка обмотана вокруг тела. Смерть признали самоубийством. Но миссис Райт думала, что это могло быть и убийство. Случалось ли подобное раньше?

Ли перенаправила вопросы своим экспертам в Гарварде и затем написала миссис Райт, объяснив смерть сына, как мать матери, с сочувствием, и одновременно с беспристрастной врачебной откровенностью, так изложив скорбящей женщине факты, чтобы развеять ее давние сомнения.

«Судя по всему, это случайная смерть. Такое бывает при подобных подростковых сексуальных экспериментах, — писала Ли миссис Райт. — Случаи такого рода нечасты, но хорошо известны, чтобы их можно было точно распознать»[392].