Убийство в Леттер-Энде. Приют пилигрима

– Да, Фрэнк, самым сильным, какой может быть у женщины ее типа. Она искренне любит мистера Леттера. Этого нельзя было не заметить. Думаю, что, к сожалению, ему это в голову не приходило. Он жил рядом с ней и так привык к ее присутствию и к ее привязанности, что не замечал их, пока она не собралась покинуть Леттер-Энд, из-за чего он, по всем отзывам, очень расстроился. Они вполне подходили друг другу и если бы поженились двадцать лет назад, для обоих это было бы великолепно. Учитывая это, ты поймешь, каким сильным мог быть мотив у мисс Мерсер. Она видела, что мистер Леттер очень подавлен, видел, как миссис Леттер стремится встать между мистером Энтони и мисс Джулией, видела, что ее поведение грозит разрушить семейство. Да, мотив мог быть очень сильным. Существовал еще тот несомненный факт, что Минни Мерсер испытывала более сильные душевные страдания, чем можно объяснить создавшимся положением. Я была убеждена, что она что-то скрывает, и что бы это ни было, оно причиняет ей громадные душевные муки.

– Вы не думали, что это сделала она?

Мисс Сильвер встретила его взгляд.

– Я не могла так думать. Подлинную доброту ни с чем не спутаешь. В случае с мисс Мерсер доброта была основным мотивом во всех ее мыслях и поступках. Она представляла атмосферу, в которой она жила. Мисс Мерсер глубоко страдала, но это было страдание невинности в присутствии зла. Это было моим постоянным впечатлением. И поэтому я дошла до того, что не могла признать смерть миссис Леттер результатом ни убийства, ни самоубийства.

– В отсутствие шефа мы, наверное, можем назвать это impasse[11]. Знаете, он запрещает мне использовать французские слова. Считает это высокомерным.

– Я питаю большое уважение к старшему инспектору Лэму, – укоризненно заметила мисс Сильвер. – Он в высшей степени честный человек.

Сержант Эббот послал ей воздушный поцелуй.

– Оно ничто по сравнению с тем уважением, какое я питаю к вам. Продолжайте, достопочтенная наставница.

Мисс Сильвер еле слышно кашлянула.

– Право, мой дорогой Фрэнк, ты иногда городишь сущую чепуху. Когда я достигла, как ты выражаешься, этого impasse, я решила полностью отбросить внешние улики и руководствоваться только тем, что чувствовала и в чем убедилась в отношении затронутых лиц. Мы не ожидаем, что в царстве животных тигр станет вести себя как овца или кролик – по-волчьи. Писание гласит, что не собирают с терновника виноград или с репейника смоквы. Неодолимая страсть может толкнуть любого из нас на внезапное насильственное деяние, но тщательно обдуманное отравление отнести к этой категории нельзя. Оно непременно должно указывать на такие скверные черты характера, как эгоизм, чрезмерное самомнение, или, может, на их опасную противоположность – разъедающее душу сознание собственной неполноценности. Должны быть беспощадное пренебрежение к остальным, беспощадная решимость достичь желаемого, что бы этому ни препятствовало. Когда я начала искать эти черты, то нашла их все, за исключением комплекса неполноценности, у самой миссис Леттер. Все, с кем я говорила, подтверждали эту оценку ее характера. Даже по словам обожавшего ее и убитого горем мужа она представала совершенно не считавшейся ни с ним, ни с кем бы то ни было, мешавшим исполнению ее желаний. Таким образом, в Леттер-Энде был только один человек, способный совершить хладнокровное, тщательно продуманное убийство.

Мисс Сильвер кашлянула, перевернула чулок Дерека и продолжала:

– Но этот человек сам был жертвой. Я начала думать, каким образом она могла стать жертвой собственного замысла. Вернулась к показаниям и обратила внимание на два факта. Мисс Мерсер наблюдала из дверного проема и видела, как миссис Леттер добавляет, по ее мнению, сахар или что-то сладкое в одну из чашек. Изначально я решила, что, наверно, это была глюкоза, внешне похожая на сахарный песок, но тут стала рассматривать вероятность того, что это был порошковый морфий. Мисс Мерсер как будто утверждала, что не видела, что произошло с кофейными чашками, когда она и миссис Леттер вернулись с террасы. Форма рассказа создавала впечатление, что мисс Мерсер сразу же последовала за миссис Леттер, когда та выходила из гостиной на террасу, но определенно это сказано не было, и я стала думать, что мисс Мерсер рассказала не все, ей известное, и что она могла поменять чашки местами. Я считала совершенно невероятным, чтобы миссис Леттер рискнула оставить обе чашки на подносе. Когда все заявили, что не помнят, кто поставил чашку мистера Леттера на столик возле его кресла, я подумала: вполне вероятно, что миссис Леттер сделала это сама. В таком случае мисс Мерсер должна была это видеть, потому что наблюдала за ней с тех пор, как миссис Леттер высыпала в чашку порошок, и до того, как она вышла на террасу. Я пришла к убеждению, что мисс Мерсер поменяла местами чашки. Причина ее молчания была очевидна. Она хотела оградить мистера Леттера от знания, что жена собиралась отравить его.

Фрэнк Эббот смотрел на нее с неподдельным восхищением.

– Она прямо-таки верх совершенства!

– Мой дорогой Фрэнк!