Убийство в музее восковых фигур

— Ну как, — продолжал Бенколен в тоне самой задушевной беседы, — что вы на это можете мне сказать?

— Ничего, — заговорила она хрипло, с трудом подыскивая нужные слова, — ничего, кроме того, что вы, бесспорно, способная ищейка, ловкий тип. Боже мой! Теперь, я полагаю, вы все выложите отцу?

Бенколен небрежно пожал плечами:

— Вовсе не обязательно. О! Я слышу, пришли мои люди.

С улицы донесся звук сирены полицейской машины. С визгом затормозив, она остановилась у входа в музей, и мы услышали неразборчивый шум голосов. Бенколен заторопился к дверям. Подкатила еще одна машина и встала рядом с первой. Я увидел растерянное лицо Шомона.

— Какого черта?! — неожиданно взревел он. — Что здесь происходит?! Я ничего не понимаю! Зачем мы здесь и что делаем? Что… — Но видимо, поняв, что утратил над собой контроль в присутствии женщины, замолчал и конфузливо заулыбался.

Я обратился к Мари Огюстен:

— Мадемуазель, боюсь, что полиция перевернет здесь все вверх дном. Если вы желаете уйти, уверен, Бенколен не станет возражать.

Она подвергла меня внимательному изучению весьма суровым взглядом. Я же с удивлением обнаружил, что в соответствующем антураже она была бы почти красива. Если она избавится от напряжения и слегка расслабится, ее сильная, пластичная фигура станет более женственной. Нормальное платье и умеренный макияж высветят привлекательные черты лица и усилят блеск живых глаз. И вот в темноте, за спиной неряшливо одетой девицы, передо мной возник образ совсем иного существа. Она, видимо, заметила его отражение в моих глазах, и между нами протянулась невидимая нить, возник незримый союз. Тогда я не мог знать, что этот союз вскоре, в момент смертельной опасности, сослужит мне огромную службу. Девушка кивнула как бы на мой неслышный вопрос.

И вот призрак заговорил вслух:

— Вы весьма забавный юноша. — Легкая улыбка подняла уголки ее губ. Мое сердце учащенно забилось, необъяснимое волнение сдавило грудь — призрак, казалось, материализовался и отвечал на мои непроизнесенные слова. — Кажется, вы мне сможете понравиться. Однако я не намерена уходить. Любопытно, что станет делать полиция.

В комнату ввалились сержант в форме, два быстроглазых человека в фетровых шляпах, эксперты с какими-то ящиками и фотоштативом на плече. Бенколен появился в комнате с одной из шляп и сразу же начал раздавать указания:

— Инспектор Дюрран — он будет вести дело. Вы все поняли, инспектор, что я вам сказал о проходе?

— Мы проявим предельную осторожность, — коротко ответил инспектор.

— И никакого фотографирования.

— Понял — никакого фотографирования.

— Теперь об этих предметах. — Бенколен подошел к столу, на котором были разложены сумочка, ее содержимое и черная полумаска — все, что мы подняли с каменных плит пола. — Вы, наверное, захотите ознакомиться с ними.

Инспектор склонился над столом: его пальцы быстро перебрали все предметы.

— Насколько я понимаю, сумочка принадлежала убитой?

— Да. Во всяком случае, на застежке ее инициалы. Я не нашел там ничего существенного, кроме этого. — Бенколен взял со стола маленький листок бумаги, очевидно, торопливо вырванный из записной книжки. На листке были записаны имя и адрес. Бросив взгляд на запись, инспектор присвистнул.

— Вот это да! — пробормотал он. — Неужто здесь замешан этот тип? А… понятно — соседний дом… Можно ли его потрясти?

— Ни в коем случае! Я сам намерен побеседовать с ним.

Позади меня послышался какой-то резкий звук. Мари Огюстен схватилась за спинку качалки, которая отчаянно заскрипела.

— Могу ли я поинтересоваться, — спросила девушка твердым голосом, — чье имя обозначено на листке?

— Конечно, можете, мадемуазель. — Инспектор внимательно посмотрел на нее из-под полей шляпы. — Здесь сказано: «Этьен Галан, 645, авеню Монтень. Телефон: Элизе 11–73». Вы знакомы с этим человеком?

— Нет.

Дюрран, кажется, был намерен продолжать задавать вопросы. Но Бенколен опустил ладонь на его руку, и инспектор замолк.

— В записной книжке ничего существенного… — сказал Бенколен. — Вот ключ от машины, водительское удостоверение, регистрационная карточка автомашины. Попросите патрульного осмотреть округу — может быть, машина окажется где-то поблизости.

Дюрран громко выкрикнул имя. В комнате возник ажан и браво отсалютовал присутствующим. Выслушав приказ, он не сразу бросился его выполнять. Немного поколебавшись, полицейский произнес:

— Я должен кое-что сообщить, мсье. Возможно, это имеет значение. — Бенколен и инспектор медленно повернулись к ажану. Тот смутился и покраснел. — Может, это вовсе не так важно, но сегодня вечером я заметил женщину неподалеку от входа в музей. Она привлекла мое внимание, потому что я проходил мимо дверей музея дважды в течение пятнадцати минут и оба раза видел эту даму. Заметив меня, она отвернулась, притворившись, что кого-то ждет.

— Музей был закрыт? — спросил Бенколен.

— Да, мсье. Я был удивлен, так как обычно он открыт до полуночи. Первый раз я проходил без двадцати… Женщина, кажется, тоже была изумлена.

— Как долго она оставалась у музея?