Убийство в музее восковых фигур

Пока я вел свой рассказ, она ничем не выдавала своих чувств. Но теперь ее лицо обрело суровое, угрожающее выражение.

— Ждите здесь! — бросила она и вышла из комнаты, не забыв тщательно запереть за собой дверь. Я прилег на мягкие подушки шезлонга. Подведем итоги. Все складывается весьма парадоксально. Меня отчаянно разыскивают, в то время как я нашел убежище в самом центре заведения. Возлежу здесь на мягком ложе с первосортными сигаретами под рукой.

Все складывалось великолепно. Галан, умри, не мог помочь мне больше, чем тогда, когда рассказал Джине о предстоящей шутке над членами клуба. Если Мари Огюстен отыщет в сейфе нужные доказательства, то, вне всякого сомнения, она поделится со мной всем, что ей известно об убийстве.

Мари вернулась через пять минут. В ее руках были какие-то бумаги. Надо заметить, что, войдя, она громко хлопнула дверью, при этом выражение ее лица не сулило ничего хорошего. Как будто решившись, она подошла к одной из высоких жаровен кованого золота, над которыми кружился дымок, бросила в нее бумаги и чиркнула спичкой.

Пламя заплясало над золотым краем жаровни. На золоченом фоне с орнаментом из иероглифов и изображением аистов девушка казалась жрицей древнего культа. Когда пламя умерло, она отвела глаза от огненного сосуда.

— Я готова отправиться к мсье Бенколену и поклясться, что видела, как Галан нанес смертельный удар девице Дюшен, — сказала Мари.

— И это будет правдой? Вы видели?

— Нет, — последовал односложный ответ мрачным тоном. Передо мной вновь появилось суровое лицо жрицы. — Но, — добавила она, — я гарантирую правдоподобную историю.

— Не думаю, что в этом возникнет необходимость. И зачем столь поспешная неосторожность. Ведь вы боитесь, что если отец узнает…

— Уже не боюсь: он знает.

Я спустил ноги на пол, с трудом сел и посмотрел на Мари. Комната при этом слегка поплыла, маленькие молоточки начали стучать где-то в глубине глазных яблок, а голова стала возноситься к потолку, описывая широкие спирали.

— Он знает, — повторила девушка, — тайне пришел конец. Теперь мое имя, как всякое другое, может фигурировать в газетах. Мне это даже может понравиться.

— Кто ему сказал?

— Думаю, что папа уже некоторое время что-то подозревал. Но я держала его вот так. — Она с презрительным выражением плотно соединила кончики большого и указательного пальцев. — Кроме того, я просто жажду увидеть Галана в камере смертников. За это удовольствие я готова пожертвовать всем.

Мари вдруг подавила ярость и стала ужасно милой, заставив меня спросить самого себя, имеются ли в ее арсенале промежуточные состояния духа. Однако я счел за благо не высказывать своего недоумения вслух.

Между тем она мечтательно продолжала:

— Я полностью покончу с жизнью служанки. Начну путешествовать. У меня будет много драгоценностей и комната в отеле с видом на море. Джентльмены, немного похожие на вас, станут расточать мне комплименты. И среди них появится один, очень похожий на вас, — и им я не смогу командовать. Но прежде, — угрожающая улыбка, — надо навести порядок в делах.

— Иными словами, — уточнил я, — вы готовы сообщить полиции все, что вам известно?

— Да. И я под присягой сообщу, что видела, как Галан…

— Повторяю: в лжесвидетельствах нет никакой необходимости. Показаний мадемуазель Прево и моих будет более чем достаточно, чтобы он не избежал правосудия. Вы сможете помочь гораздо больше, если скажете правду.

— Правду? О чем?

— О том, что знаете наверняка. Бенколен убежден, что вы видели убийцу Клодин Мартель.

Ее глаза округлились.

— Так вы мне по-прежнему не верите?! Я настаиваю…

— Совсем не обязательно, чтобы вы указали убийцу. Но Бенколен полагает, что убийца прошел в музей до закрытия и там спрятался. Он считает, что преступник — член клуба и вы его знаете. Вы сможете нам помочь, перечислив имена завсегдатаев клуба, которые вчера воспользовались входом через музей.

Вначале она уставилась на меня непонимающим взглядом, высоко подняв брови, потом расхохоталась, села рядом и дотронулась до моего плеча.

— Это означает, — сказала Мари, давясь от смеха, — что великого Бенколена, непогрешимого Бенколена, неподражаемого мастера дедукции, обвели вокруг пальца. До чего же здорово!

— Прекратите смеяться! Что значит — обвели?..

— Лишь то, что я сказала, ничего больше. Если убийца — член клуба, то он не проходил через музей в тот вечер. Я не отлучалась и видела всех посетителей, и среди них, мой милый юноша, не было членов клуба. Какое сейчас у вас забавное выражение лица. Неужели вы верите, что Бенколен всегда прав? Если бы вы спросили, то я сообщила бы вам это давным-давно.

Ее смех едва ли достигал моих ушей. Все здания стройной теории, его фундамент и башни, стены и шпили зиждились на этом предположении. И сейчас это сооружение, очевидно, рушилось со страшным грохотом. В мгновение ока, если она сказала правду, прекрасный замок превратился в груду обломков.

— Знаете, — сказала она, поведя плечами, — мне кажется, что из меня получится детектив получше вас обоих. Я могу сказать…