Убийство в Невском переулке

Василий Михайлович и Жуков с обувью в руках старались идти как можно тише, надо было миновать злополучное кресло, в котором провел прошлую ночь Степан. Сегодня его там не было, два черных призрака след в след поднялись на второй этаж. Перед дверью в комнату Орлов потянул за рукав Михаила, что, мол, надо переговорить. Не успели они войти, как на лестнице послышались шаги, потом приблизились к гостевой, стало тихо, словно человек примерялся, заходить или нет. Потом все-таки решился, открыл дверь, которая скрыла собою застывших ночных путешественников, и ушел, послышался быстрый топот по коридору, а затем по лестнице.

Не менее четверти часа сыскные агенты боялись пошевелиться, чтобы ненароком не произвести лишнего шума.

— Ушел? — шепнул в самое ухо штабс-капитану Жуков.

— Надеюсь, — таким же тоном ответил Василий Михайлович, выглядывая в коридор. — Так, Миша, в конюшне я не был, но думаю, ничего там не найти, а вот постройка, помнишь, та, что справа от дома, с большими воротами?

— А как же!

— Она была закрыта изнутри, сама пустая, пол деревянный, в нем скрытый лаз в подпол, смекаешь?

— Найденный мной лаз идет тоже, наверное, туда?

— В точку, там люди, и чем, по-твоему, они там занимаются, если сюда же приплюсовать краску, найденную тобой?

— И машины, купленные в Германии, — добавил Жуков.

— Гнездо ворошить не надо, Миша, а сразу брать всех ос, поэтому срочно надо возвращаться к нам в сыскное отделение.

— Утро вечера мудренее, — шепнул Жуков и скользнул через коридор в свою комнату.

ПЕТР ГЛЕБОВИЧ ПРОСНУЛСЯ раньше обычного. Никуда не торопясь, умылся в холодной воде. Где-то давно прочел, что это укрепляет тело, так и повелось. Оделся и вышел во двор, настроение было довольно унылым. «Чиновники… Принес же черт на своих крыльях! Хотя забавные люди, особенно старший. Все из себя хочет показать значительную персону, хотя собой ничего не представляет, кроме надутого вида. Так вот ездят по уезду, да еще жалование получают за свой отдых».

Невольно вспомнил, что сам-то он такой же чиновник, только приходится заниматься в Твери немного другим, но подобным. Он уже давно начал задумываться — стоит ли ему воротиться на службу или окончательно оставить. «Оставалось отпуска с полгода, — рассудил он, — потом еще подумаю».

Сегодня Степан был одет в овчинный тулуп и не мялся у крыльца, а сам пришел в заснеженный сад.

— Что там? — даже не повернувшись к молодому человеку, произнес Петр Глебович.

— Ночью наши слышали, что кто-то в сарае баловал, — он указал на хозяйственную постройку, хотя Анисимов и не видел жеста Степана, но понял, о чем идет речь.

— Гости?

— Не знаю, — потом быстро добавил: — Я их ночью несколько раз проверял, как вы велели. Спали, как медведи.

— Тогда кто? Может, показалось?

— Устали они от сидения там, вот и чудится всякое от безделья. Надо бы приезжих отослать побыстрее.

— Ты мне указывать будешь?

— Дело-то стоит, Петр Глебович.

— Знаю. Больше ничего?

— Да вот, пустое.

— Говори.

— Я вот ключ на кухне всегда вешаю кольцом в левую сторону, а сегодня он повернут в правую.

— Ты не ошибся? — Анисимов резко обернулся, оказавшись лицом к лицу со Степаном.

— Не знаю, может, и ошибся.

— Ты говоришь, ночью заходил к гостям?

— Так точно, и не один раз, — слукавил Степан.

— Тогда зачем о ключе сказал?

— Для порядка.

— Петербургские чиновники проснулись?

— С полчаса будет.

— Ступай, зови их на завтрак.

Степан кивнул и быстрым шагом пошел в дом.

Петр Глебович вздохнул полной грудью, как же хорошо утром, когда птицы начинают наполнять пением воздух, когда снег, сугробами лежащий на ветвях, соскальзывает и маленькой лавиной падает на землю, когда по небу бегут легкие облака или над самою землей ползут темные тучи. Не надо думать ни о каких делах, ничего не надо, кроме тебя самого и окружающего дикого мира, в котором нет места человеку.

В СТОЛОВОЙ ПЕТЕРБУРГСКИЕ гости вполголоса переговаривались между собой. Анисимову показалось, что старший поучает своего младшего коллегу. Лицо Михаила слегка побагровело, словно ему неприятен тон начальника, но поделать ничего не может — не поспоришь.

— Доброе утро, господа! Как спалось?

— Благодарю, — после приветствия произнес за двоих Василий Михайлович. — Просто чудесно. Чувствую, что все-таки лет пять с плеч бросил.

— Прошу, — Петр Глебович указал на накрытый стол.

Анисимов отметил, что Василий Михайлович не потянулся сразу же за анисовой, а только на нее посмотрел таким жалостливым взглядом, что самого пробрало.

Хозяин сам взялся за графин и поднес к рюмке гостя, тот прикрыл ее ладонью.

— Сегодня долгая дорога, Петр Глебович.

— Вы меня покидаете? — с искренним удивлением произнес Анисимов, что невозможно было его заподозрить в неискренности. Михаил в самом деле так подумал бы, если бы ночью не видел и ход, и банки с краской.

— Служба, — огорченно сказал штабс-капитан. — Служба. Не всегда можем располагать временем по своему усмотрению. И так у вас задержались.

— Вы совершенно правы, а далее куда?

— Скорее всего, в столицу, мы с Михаилом уже с месяц колесим по губернии. Пора и в присутствие.

— Когда бы вы хотели выехать?