Убийство в Невском переулке

— Что говорить? Еще по прошлому году Гришка приметил в городе квартиры, где можно деньгами разжиться, а по осени он меня с собою взял. Тяжело ему одному было. Поселились с ним в разных местах и целый день следили, чтобы ночью…

— Понятно, а для чего Еремеева-то?

— Жадность обуяла, делиться с ним не хотелось…

Глава одиннадцатая В поисках молодого человека

С РАННЕГО УТРА штабс-капитан Орлов направился к полковнику Флорову, управляющему адресной экспедицией, чтобы тот распорядился о помощи в розыске места проживания студента Алексея Микушина, подозреваемого в убийстве. Несмотря на ворчание, Олимп Михайлович вызвал столоначальников для проведения поисков.

Часам к одиннадцати Василий Михайлович получил в свое распоряжение не только адрес, но и бумагу от товарища прокурора на проведение обыска и задержание вышеупомянутого студента.

Дворник, опираясь на лопату, рассказывал:

— Вернулся он ночью, не знаю во сколько, но поздно. А вчера часу эдак в третьем пополудни господин студент вышел из дому в крайне расстроенных чувствах и полной невнимательности. Я уж подумал, не случилось бы с ним чего.

Обыск дал вполне ожидаемый результат, у кровати на столике рядом с пустым стаканом сиротливо выделялся чужеродным предметом черный бумажник, в котором кроме ассигнаций находились визитные карточки и бумаги, принадлежащие коллежскому асессору Левовскому, фотографическая карточка молодой девушки с дарственной надписью, подписанная «Маша».

Перед Путилиным на столе расположился черный бумажник дорогой кожи, рядом пристроилось содержимое: сто двадцать пять рублей ассигнациями, фотографическая карточка, как предположил начальник сыска, Марьи Николаевны Залесской, десяток визитных карточек на имя самого Левовского, несколько с другими именами, среди которых заслуживала внимание ротмистра 8-го Уланского Вознесенского Его Высочества Принца Александра Гессенского полка Ильи Николаевича Торонова. Сложность заключалась в том, что военные освобождены от посылки адресных листов в экспедиции, значит, придется обращаться в Военное ведомство, а там не всегда рады помочь полицейским, тем более сыскным.

Путилин никак не мог взять в толк, зачем, если предположение верно, студенту убивать чиновника? Соперничество? Сомнительно, что действительный статский советник считался бы с волей дочери. К тому же, как сказал отец Марьи, коллежский асессор должен получить повышение по службе, так что молодой человек не был соперником молодому чиновнику. Хотя о нем ничего не было известно. Может быть, этот студент обладал значительным капиталом или его родители были богатыми? Ревность? Она могла быть, исходя из Алексея, но не до такой степени, чтобы решиться на убийство счастливого соперника. В таком юном возрасте душой владеют «страдания гетевского Вертера», он более мог решиться на самоубийство, хотя, однако, судить сложно, ведь Путилин не видел студента, не разговаривал с ним, не знал его мыслей. Что могло твориться в юной голове? Доморощенный Отелло, сей мавр задушил по навету Дездемону. А где же влюбленный избавляется от удачливого соперника? Стыдно, но Иван Дмитриевич припомнить не смог. Но в случае со студентом была подлинная жизнь, а не лубочные картинки слезливых трагедий.

— Василий Михайлович, пора объявить господина студента к задержанию. Не подался ли он в бега после содеянного?

— Иван Дмитриевич, — штабс-капитан, как всегда, обдумывал и подбирал нужные слова, прежде чем произнести их, — мне это дело кажется странным. Молодой человек возвращается на квартиру, потом днем внезапно исчезает, бросив вещи и деньги? Мне кажется очень подозрительным. А еще беспорядок на квартире убитого. Что за блажь такая на него нашла?

— Дополню вас. Студент подался в бега после визита к невесте убитого, и притом после разговора с Микушиным она сказалась больной.

— Может быть, он признался в злодеянии?

— Вчера господин Залесский мне запретил встретиться с дочерью, но сегодня, я думаю, такой разговор назрел.

Только через три четверти часа Путилин вновь вошел в дом Риттера. Вчерашний ливрейный привратник открыл перед начальником сыска дверь и уже не спрашивал, к кому тот направляется.

— Николай Васильевич с час тому отбыли на службу.

— Знаю, — пробурчал себе в нос Путилин и начал подниматься на нужный этаж.

Служанка по имени Лиза появилась на пороге, после того как щелкнул замок.

— Добрый день, Иван Дмитриевич!.. — «Запомнила мое имя», — мысленно усмехнулся статский советник. — Николай Васильевич на службе.

— Сегодня, Лизонька, я к Марье Николаевне, как она себя чувствует?

— Уже лучше.

— Доложи и проводи меня к ней.

Марья Николаевна, кутаясь в большую шаль, стояла у окна, но смотрела с тревогой на входную дверь, поджидала полицейского.

— Господин Путилин! Прошу без предисловий… Перейдем сразу к делу. Что привело вас ко мне?

— Хорошо. Вы знаете о несчастье, постигшем Сергея Ивановича?

— Да, — она держалась на удивление стойко, ни малейшего намека на слезы, только явная бледность выдавала сильное волнение.

— Когда вы узнали об этом?

— Вчера.

— Кто вам рассказал?