Убийство в новогоднюю ночь

– Я имел в виду чувство сострадания к одинокому мужу вашей старшей сестры.

– Что-то типа того, – немного подумав, решила согласиться Лопырева.

– Снимаю шляпу, – пробормотал капитан.

– Что? Какую еще шляпу?

– Я хотел сказать, что ваше отношение к Масальскому заслуживает уважения.

– Ах, это. Да, конечно, – приосанилась Светлана Макаровна, не заметив иронии в голосе капитана.

– Ваша дочь испытывает к дяде такие же чувства?

– Естественно! Даша очень добрая девочка. Это вам любой скажет.

– А я слышал, что она не очень-то рвалась в эту поездку, – решил проверить свое предположение капитан.

Женщина поморщилась от его слов, как от зубной боли, а потом принялась за разъяснение:

– Тут, видите ли, какое дело… Даша собралась замуж. И молодые надеялись провести праздник наедине. Но я поговорила с Костей. Это жених Даши. Объяснила ему ситуацию. И он согласился со мной, что не стоит огорчать своим отказом тяжелобольного дядю. И Костя все понял правильно. Как видите, в этом вопросе нет никаких интриг.

– Действительно, – согласился капитан. И неожиданно для Лопыревой спросил: – Вы не знаете, Светлана Макаровна, составил ли Ефим Яковлевич Масальский завещание?

– Понятия не имею, – ответила женщина, облив Турусова ледяным взглядом.

– Если завещание имеется, – не обращая внимания на гнев Лопыревой, продолжил капитан, – основным наследником в нем, скорее всего, назначен Захар Яковлевич Масальский.

– Возможно, – прошипела женщина, – но вы забываете, что у Ефима еще есть родная сестра Мария и внучка Ираида!

– Внучка его вроде бы и так обеспечена, да и Мария Павловна не бедствует.

– А с чего вы взяли, что Захар бедствует?! – налетела на капитана Светлана Макаровна.

– Материальное положение Захара Яковлевича правоохранительным органам пока неизвестно. Но я в своих предположениях исхожу из того, что Захар Яковлевич мог надеяться, что брат передаст ему бизнес.

– Передавать нечего! Все продано! Зато та же Ираида весьма ловкая особа и вполне способна начать дело с нуля, если будет иметь достаточный начальный капитал!

– Я вас услышал, – улыбнулся Турусов.

– Вы что, женоненавистник? – неожиданно спросила женщина.

– С чего вы это взяли? – искренне изумился капитан.

– С того, что вы до сих пор не женаты! – она посмотрела на правый безымянный палец Турусова.

Перехватив ее взгляд, он проговорил:

– Далеко не все женатые мужчины носят обручальные кольца.

– Не все, – согласилась Лопырева, – но вы точно не женаты.

– Ладно, оставим в покое мое семейное положение. И вы можете пока быть свободны. Пригласите сюда вашу дочь.

Суровый тон капитана остудил пыл Лопыревой, и она сказала:

– Меня не волнует ваше семейное положение. Мне просто обидно, что большинство мужчин уверены в том, что женщины ни на что не способны, кроме стирки пеленок и варки щей.

Турусов мог бы сказать ей, что теперь никто не стирает пеленки, да и борщи мало кто из молодых женщин варит. Но он не собирался увязать в мелочном споре со свидетельницей, поэтому ничего не ответил.

– Вот и Ефим все время хотел наследника мужского пола, – с обидой в голосе продолжила Светлана Макаровна. – А его нет!

– Кого нет? – машинально спросил капитан.

– Наследника мужского пола!

– Понятно. Пригласите сюда свою дочь, – повторил он.

– Вы бы еще взяли меня за шкирку и выволокли вон! – обиделась Светлана Макаровна за его настойчивость.

– Я что, похож на мужлана? – обезоруживающе улыбнулся капитан.

Светлану Макаровну точно ураганом подхватило и вынесло за дверь.

Турусов едва успел облегченно перевести дух, как в дверь постучали не громко и не тихо и девичий голос спросил:

– Я войду?

– Да, входите.

Вошла симпатичная девушка среднего роста, поправила упавшую на лоб прядь русых волос и внимательно посмотрела на капитана серыми глазами:

– Я Дарья Ульяновна Лопырева. Мама сказала, что вы хотите меня видеть.

– Да, действительно хочу. Я Виталий Сергеевич Турусов, что не является для вас новостью.

– Не является, – согласилась она и неожиданно призналась: – Мне очень жаль дядю Захара. Я ума не приложу, кому он мог помешать.

– Например, вам, – обронил капитан небрежно, при этом мысленно укорив себя за эти слова.

– Мне? – серые глаза девушки широко распахнулась.

Ему очень не хотелось этого делать, но он все-таки кивнул.

– И чем же, интересно, мне мог помешать дядя Захар? – спросила девушка, не отводя взгляда от его лица.

– Он мог быть главным претендентом на наследство своего брата.

– Не думаю, – ответила она.

– О чем вы не думаете?

– О том, что дядя Ефим сделал бы дядю Захара своим основным наследником. А о моих притязаниях и говорить нечего. Даже если дядя Ефим что-то оставит мне, я откажусь.

– Почему?

– Потому, что противно.

– Что противно? Получать деньги?

– Смотря какие деньги. Приятно получать деньги, заработанные своим трудом или трудом, например, мужа. Но деньги, которые мама столько лет вымаливает, ползая на пузе, нет уж! Избавьте меня от таких денег.

Турусов не смог удержаться и улыбнулся.

– Что, представили мою маму ползающей? – догадалась она.

Он не ответил.

– У вас еще есть ко мне вопросы?

– Есть. Вы поднимались в комнату Захара Яковлевича?

– Да.

– Зачем?