Убийство в особняке Сен-Флорантен

— Этот рельефный план воспроизводит картину сражения возле мыса Финистер. В 1767 году моему тогдашнему командиру, Франсуа дез Эрбье маркизу д'Этодьеру, поручили сопровождать караван судов, перевозивший продовольствие на Антильские острова. Какое это было зрелище! Представьте себе: двести шестьдесят торговых судов в сопровождении восьми семидесяти и семидесятичетырехпушечных линейных кораблей… Черт возьми, меня до сих пор дрожь берет! Но едва мы вышли с рейда в Бресте, как английский крейсер под командованием контр-адмирала Хоука попытался преградить нам дорогу.

— Англичане превосходили нас по численности?

— Увы, почти вполовину! Четырнадцать тяжелых кораблей выстроились в линию. Маркиз, превосходный моряк, выстроил в такую же линию и наши корабли, прямо напротив англичан. Мы были полны решимости сопротивляться, чтобы позволить нашему каравану, подгоняемому попутным ветром, удрать, словно заяц.

— И враг позволил ему уйти?

— А как вы думаете? Конечно, он попытался его задержать. Когда Хоук понял, что рискует провалить задание, он отправил «Льва» и «Принцессу Луизу» на охоту за караваном. Маневр был рискованный — надвигался ветер, да и мы не намеревались смотреть, как они, набирая скорость, стараются прошмыгнуть у нас под носом. Начав стрелять цепными ядрами, мы сильно повредили их корабли, и они не смогли догнать наш караван. Черт побери, этот рассказ пробуждает у меня жажду! Пока красавица наводит красоту, воспользуемся ее отсутствием. Господь да призрит в своем лоне мою покойную жену, но скажу честно: надзирать за дочерью — это худшее из бедствий, которое может случиться с человеком моего склада. Ведь это она, плутовка, стоит у руля!

Он направился к книжным полкам, где за парой фальшивых переплетов хранился хрустальный графин и два стаканчика. Наполнив их жидкостью с восхитительным ароматом, он протянул стаканчик Николя.

— Старый ром с острова Бурбон. Надеюсь, он придется вам по вкусу.

— Я обожаю его, сударь. Один из моих друзей, корабельный хирург, пристрастил меня к этому напитку.

— Как его зовут?

— Гийом Семакгюс.

Д'Арране хлопнул себя по ляжке.

— Ах ты, черт! Гийом! Это ему я обязан своей ногой! Он вытащил из меня острый кусок рангоута, пронзивший мне икру и сломавший кость. Я буду счастлив, сударь, вновь его увидеть. Не откажите, станьте моим посланцем!

Они выпили. Алкоголь оказался крепким и насыщенным.

— Вернемся к моему рассказу. Разъярившись, Хоук решил уничтожить нас и бросил на нас всю свою эскадру. Оборона была не менее впечатляющей, чем атака. Они обошли нас с двух сторон. Несколько наших судов после отчаянной восьмичасовой схватки спустили флаги. Когда «Громовержец» больше не мог сражаться, от него оставался один горелый остов, усеянный телами убитых и раненых. Двадцатилетний гардемарин, господин де Сюфрен, плача от ярости, запретил всем даже касаться фала, удерживавшего флаг на корме.

Д'Арране налил себе еще стаканчик, предварительно предложив такой же Николя, но тот отказался.

— Судите сами! Солнце село, но французская эскадра продолжала сопротивление… Оставался «Громовержец», где развевался адмиральский вымпел, и «Неустрашимый», которым командовал Водрей. Лишившийся всех мачт, «Громовержец» напоминал, скорее, плот, чем судно.

— А вы сами, сударь, на каком корабле находились в это время?

— Я был старшим помощником Водрея. Именно тогда он рискнул предпринять отчаянный маневр: подставив борт вражескому огню, мгновенно срезавшему картечью его ванты и штаги, он ухитрился спустить шлюпку с горсткой храбрецов, которые на расстоянии пистолетного выстрела от англичан привязали «Громовержец» к кораблю Водрея! И «Неустрашимый» потянул за собой «Громовержец»! Прибив на корме свои флаги, оба корабля оторвались от англичан, и через шесть дней глава эскадры возвратился в Брест, а конвой добрался до Антильских островов, и там прекратился голод!

— Отец, вы опять за свое! — раздался насмешливый голос. — Ораторствуете, попивая ваш адский напиток, и утомляете нашего гостя бесконечными морскими историями!

Граф мигом стал похож на кающегося грешника, а дочь, бросившись к нему на шею, расцеловала его.

— Он ведь наверняка не сказал вам, — произнесла девушка, оборачиваясь к Николя, — что ниспосланной провидением лодкой командовал он сам. Однако вижу, вы уже познакомились.

Граф подмигнул Николя.

— Вот, смотрите, как девушка, получившая воспитание в монастыре, обращается со своим старым отцом! Знаешь ли ты, Эме, что наш друг знаком с Гийомом Семакгюсом, о котором я тебе все уши прожужжал? Ему я обязан тем, что передвигаюсь на двух ногах! А? Какое совпадение! Ради такого случая прощаю тебе твою прогулку.

— Семакгюс один из самых дорогих моему сердцу друзей, — промолвил Николя.

— И где живет этот старый пират?

— В Вожираре, возле Круа-Нивер.

— Сударь, полагаю, раздумывать нечего: завтра я устраиваю ужин в честь господина де Сартина, государственного секретаря по делам морского флота. Надеюсь, вы не откажетесь присоединиться к нам?

И, решительно тряхнув головой, продолжил: