Убийство в подарок

Распрощавшись с Людмилой, хотя мне совсем не хотелось покидать этот гостеприимный дом, я вышла на лестничную клетку. Лифт, как ни странно, исправно работал. В моем доме такое событие было редкостью. Бабульки-активистки много раз жаловались, даже писали письмо мэру с требованием наладить работу лифта, так как им тяжело подниматься пешком на верхние этажи. После этого починили, он проработал три-четыре дня — и снова сломался.

Сев в машину, я взяла свой мобильник и набрала домашний номер Лещинских. Трубка отозвалась многократными длинными гудками. Я подумала, что Елена, возможно, еще спит, хотя близился полдень. Через некоторое время я позвонила опять. Результат был тот же. Насчитав целых двадцать восемь гудков, я отступила. Значит, ее все же нет дома. Обидно.

В этот момент трубка запищала. Я поднесла ее к уху и услышала перепуганный голос Иринки:

— Таня! Танечка! Никак не могу дозвониться! Мне так страшно!

— Что случилось? — прервала я ее рыдания.

— Он снова звонил! Представляешь?

— Представляю! Что он сказал?

— Он угрожал! Сказал, что убьет меня! Сказал: передай своей подружке-блондинке, что, если она не оставит это дело, в следующий раз получит по полной программе! Это он про тебя, Тань, я уверена!

Ну, конечно, про меня! Кто бы сомневался?

— Таня, а почему он сказал «в следующий раз»? Он что, тебе тоже угрожал?

— Ничего страшного, Ириш, — попыталась я успокоить перепуганную насмерть подругу, — все будет нормально. Но лучше тебе не оставаться одной. Давай я отвезу тебя к своим приятелям?

— Ой, нет! — запротестовала Ира. — Я не поеду к незнакомым людям!

— А у тебя самой есть где пересидеть?

— Я могу поехать к маме, — сказала Ира.

— Кто-нибудь из твоих знакомых знает, где она живет?

— Нет, никто. Абсолютно никто! — твердо ответила Иринка. — Я даже никому не говорила, в каком районе, да никто особенно и не интересовался.

— Решено! Сейчас я заеду за тобой и отвезу к маме. Собирайся!

— А что брать? — деловито спросила Ирка.

— Да ничего особенного. Много вещей не набирай. Наверняка у мамы есть все необходимое. Жди. Через пятнадцать минут я подъеду.

Приехала я даже раньше. Меня порадовало, что Ирина была уже готова. В бежевом брючном костюме, с набитым пластиковым пакетом в руках, она стояла в прихожей и ждала меня.

— Готова? Молодец! — похвалила я.

Через минуту мы уже сидели в моей машине. Ира назвала адрес. Далековато жила ее мама, ну тем лучше! Интересно, как же она, бедняжка, каждый день в течение пяти лет добиралась до института?

Словно прочитав мои мысли, Ира вздохнула:

— Как вспомню, с какими мучениями я ездила в институт! С двумя пересадками, а иногда и пешком приходилось идти! А теперь хорошо, своя машина.

Я убедилась, что за нами никто не следит, но на всякий случай прибавила скорость.

Мы подъехали к серому четырехэтажному зданию, я проводила Иру до дверей, записала номер телефона ее мамы (слава богу, он у нее был) и велела сразу же звонить мне, если почувствует что-нибудь неладное.

Я вернулась в машину и еще раз попробовала набрать номер Лещинских. Никого нет. Да где ее носит? Придется ехать к Анатолию на работу.

К моему великому счастью, Анатолий Михайлович был на месте. Но его секретарша в приемной сообщила, что сейчас он никого не принимает, что нужно было предупредить заранее, а поскольку я этого не сделала, то могу прийти только в понедельник, с восьми до одиннадцати. Я попросила ее доложить, что пришла следователь Татьяна Александровна Иванова — по поручению подполковника милиции Владимира Кирьянова. Это вранье было рассчитано в первую очередь на секретаршу, а не на Лещинского. В том, что он не откажется от разговора со мной, я не сомневалась. Упоминание о подполковнике милиции подействовало, и через несколько секунд я уже входила в кабинет Лещинского. Увидев меня, он встал и любезно поздоровался.

— Хотите кофе или чаю? — предложил он.

— Кофе, пожалуйста, — не стала отказываться я.

Через минуту юная секретарша внесла подносик с двумя чашками кофе.

— Анатолий Михайлович, — размешивая ложечкой сахар, приступила я к разговору. — Ответьте мне, пожалуйста, на очень деликатный вопрос. Я заранее прошу у вас за него прощения. Чем больна ваша жена? — При этих словах лицо Лещинского болезненно исказилось. Я увидела, какие страдания ему доставляют расспросы о состоянии здоровья его жены. Поэтому как можно более мягко добавила: — Поймите, я спрашиваю не из простого любопытства. Мне необходимо это знать в интересах расследования, которое я веду. Поверьте, я не стану использовать эту информацию не по назначению.

— Я понимаю, но все же… Я очень беспокоюсь за жену. И не хочу, чтобы ее тревожили понапрасну. Зачем она вам понадобилась?

— Я пока не могу вам сказать. Но если ваша жена ни при чем, я обещаю, что ничем ей не наврежу.

— Ни при чем? Вы что же, полагаете, что Елена может быть замешана в убийстве? Да вы с ума сошли!

— Анатолий Михайлович, дорогой, поймите: в таком деле я вынуждена подозревать всех и каждого. Я не могу себе позволить кого-то пропустить. Даже если этот человек мне глубоко симпатичен.