Убийство в приличном обществе

— Понятия не имею, — со вздохом признался я. — Данн считает, что да. У Фосетта есть мотив. Аллегра была влюблена. Фосетт любит манипулировать людьми, но он не учел одного. Аллегра была итальянкой, страстной и непредсказуемой. После знакомства с Фосеттом она резко изменилась. Ей хотелось, чтобы весь мир знал, как она счастлива. По ее изменившемуся поведению кое о чем догадались слуги в «Кедрах»; еще немного — и подозрения появились бы у ее мужа. Фосетт наверняка понимал всю сложность своего положения. Но одно дело — желать выпутаться из непростой ситуации, и совсем другое — решиться на убийство… По-моему, если бы дело дошло до крайности, Фосетт просто собрал бы вещички и сбежал. Правда, в таком случае он терял выгодное предприятие, которое снабжало его деньгами. Но, учитывая несдержанность Аллегры и возможный скандал… да, скорее всего, именно так он и поступил бы. Нет, я не думаю, что он убил ее. Но я готов признать свою неправоту, если ошибаюсь. Возможно, она что-то сказала, что-то сделала, повела себя особенно неосторожно… и Фосетт испугался.

— В воскресенье я снова пойду на собрание общества трезвости! — объявила Лиззи, немного подумав.

Я не слишком обрадовался этому заявлению.

— Учти, там знают, кто я такой, и тебе не обрадуются, — предупредил я.

— По-моему, мне и раньше там не были особенно рады, — безмятежно ответила моя жена. — Но интересно будет посмотреть, как мистер Фосетт поведет себя после маленького приключения в тюремной камере.

И мне тоже было бы интересно. Что же касается встречи с Бенедиктом и того, что я узнал о его браке… я не мог, да и не хотел рассказывать об этом Лиззи. То, что Бенедикт в некотором смысле сам стал творцом своих несчастий, не оправдывает Фосетта, который воспользовался несчастьем одинокой и отчаявшейся женщины.

После того как нам пришлось отпустить Фосетта, суперинтендент Данн впал в уныние. Но вскоре он был вознагражден. Утром в субботу меня остановил пылающий воодушевлением Биддл.

— Мистер Данн сегодня приехал на работу, сэр, и у него посетители, — прошептал он. Нас никто не мог подслушать, просто Биддл любит театральные эффекты. Если повезет, скоро ему это надоест. — Они приехали с Севера! — продолжал он, указывая в сторону окна, в ту сторону, где, по его мнению, находился север. — И он, сэр, требует вас к себе… сейчас же.

«Что же теперь будет?» — бурчал я себе под нос, поворачивая к Данну. Обычно суперинтендент по субботам не появлялся. Должно быть, его привело какое-то важное дело.

Подходя к кабинету Данна, я услышал голоса. Открыв дверь, я увидел, что суперинтендент разговаривает с двумя посетителями, похожими на сельских сквайров. Оба были в цилиндрах и толстых зимних пальто. Уловив идущий от них слабый запах сажи и машинного масла, я понял, что они явились в Скотленд-Ярд прямо с одного из крупных лондонских железнодорожных вокзалов.

— Ага, Росс! — с необычайно довольным видом воскликнул Данн. — Вот и вы! По-моему, удача наконец повернулась к нам лицом! — Он указал на двух своих гостей: — Это инспектор Стайлс, а это сержант О’Рейли. Они из Манчестера и только что прибыли утренним поездом на Юстонский вокзал. Вот что они привезли с собой…

Не один Биддл в то утро испытывал склонность к театральным эффектам. Данн взял лист бумаги и с торжествующим видом помахал им передо мной:

— Ордер на арест Джеремии Бассета! — Данн наклонился вперед. — Нам с вами он известен под именем Джошуа Фосетта!

— Мы заинтересовались, получив от суперинтендента Данна телеграмму с описанием примет данного человека, — пробасил Стайлс.

Мне показалось, что голос его идет откуда-то снизу, чуть ли не из сапог. Это был крепкий, краснолицый малый с небольшой, подстриженной по последней моде бородкой; несмотря на бородку, в его внешности угадывалось что-то сельское. Они с Данном были чем-то неуловимо похожи друг на друга. Когда они беседовали, казалось, будто встретились два фермера и обсуждают цены на скот.

— Мы заподозрили, что ваш молодчик — тот, кого мы ищем. Мы уже довольно давно охотимся на Бассета. В Манчестере найдется немало людей, которым хочется поговорить с ним.

— И не только в Манчестере, — вставил О’Рейли, чей голос резко контрастировал с голосом его командира: он был высоким, гнусавым, с еле заметным ирландским акцентом. — Ему будут очень рады также в Престоне, Шеффилде, Брэдфорде и Лидсе.

— Но мы успели первыми! — торжествующе пророкотал Стайлс. — И хотели бы увезти его с собой, если вы не против. — Он покосился на Данна, который горделиво ушел на задний план.

— Лично я не против, — сказал Данн. — Но, так как вы хотите увезти его из Лондона, мне придется вначале испросить согласия начальства. Это не займет много времени.

— Ваш Бассет и наш Фосетт — точно одно и то же лицо? — спросил я. — Нам нужно быть совершенно уверенными… Он скользкий тип; меньше всего нам нужно, чтобы он сорвался с крючка. Наверное, суперинтендент Данн уже рассказывал вам, что мы вызывали его на допрос в связи с делом об убийстве, которое мы сейчас расследуем, но его пришлось отпустить за недостатком улик?