Убийство в проходном дворе

— Совершенно верно. Так вот, мистер Лавертон-Вест, не знаете ли вы, кто мог убить миссис Аллен?

— Нет.., каким образом.., ничего подобного! Это просто немыслимо! — Мистер Лавертон-Вест буквально давился.

— Она никогда не упоминала о каких-нибудь врагах? О ком-нибудь, кто мог затаить на нее злобу?

— Никогда.

— Вы знали, что у нее был пистолет?

— Нет, я ничего об этом не знал. — На его лице появилось выражение растерянности.

— По словам мисс Плендерли, миссис Аллен привезла этот пистолет из-за границы несколько лет назад.

— Ах, так?

— Но, конечно, это мы знаем только от мисс Плендерли. Не исключено, что миссис Аллен чего-то опасалась, а потому сохранила пистолет.

Чарлз Лавертоп-Вест недоуменно покачал головой. Вид у него был совершенно ошарашенный.

— Какого вы мнения о мисс Плендерли? Я имею в виду, она достаточно правдивый, надежный свидетель?

Член парламента поразмыслил:

— Да, пожалуй… Да, конечно.

— Но она вам несимпатична? — спросил внимательно за ним наблюдавший Джепп.

— Нет, почему же? Но она не принадлежит к тому типу молодых женщин, которые мне нравятся. Эта саркастическая независимость мне неприятна. Но, мне кажется, она правдива, хотя и прямолинейна.

— Хм! — сказал Джепп. — Вам известен майор Юстес?

— Юстес? Юстес? Ах да, припоминаю. Я как-то встретился с ним у Барбары.., у миссис Аллен. Довольно скользкая личность, на мой взгляд. Я так и сказал моей.., миссис Аллен. Он не принадлежал к людям, которых я хотел бы видеть в нашем доме, после того как мы поженились бы.

— А что сказала миссис Аллен?

— О, она была совершенно согласна. Она во всем полагалась на мои суждения. Понимала, что мужчина лучше женщины разбирается в других мужчинах. Она объяснила, что ей неловко было закрывать дверь перед человеком, которого давно не видела. Мне кажется, она очень боялась, как бы ее не заподозрили в снобизме. Разумеется, став моей женой, она бы поняла, что со многими ее прежними знакомыми.., ну.., скажем, поддерживать отношения не следует.

— То есть, выходя за вас замуж, она поднималась довольно высоко по светской лестнице? — довольно грубо спросил Джепп.

Мистер Лавертон-Вест укоризненно поднял наманикюренную руку.

— Ну, нет, не совсем. Собственно говоря, мать миссис Аллен состояла в дальнем родстве с моей семьей. По рождению она была моей ровней. Но, естественно, человек в моем положении должен быть разборчив в своих знакомствах, как и моя жена — в своих. Ведь когда выступаешь на политической сцене…

— Да-да, конечно, — сухо сказал Джепп. И продолжал:

— Следовательно, вы нам никак помочь не можете?

— О да. Я в полном недоумении. Барбару убили! Невозможно поверить.

— А теперь, мистер Лавертон-Вест, не могли бы вы подсказать мне, где вы были вечером пятого ноября?

— Я был? Я?! — Голос Лавертона-Веста от возмущения стал визгливым.

— Это чисто формальный вопрос, — объяснил инспектор. — Мы.., э.., обязаны задавать его всем.

— Казалось бы, — с невыразимым достоинством произнес мистер Лавертон-Вест, — для человека моего положения следует сделать исключение.

Джепп промолчал.

— Я был.., дайте-ка вспомнить… Ах да! Я был в парламенте. Ушел в половине одиннадцатого. Прошелся по набережной, поглядел фейерверк.

— Приятно думать, что сейчас никто не покушается взорвать парламент, — весело заметил Джепп.

Лавертон-Вест поглядел на него рыбьими глазами.

— После этого я.., э.., пошел домой пешком.

— И пришли домой — в Лондоне вы, кажется, живете на Онслоу-сквер — в котором часу?

— Ну, я точно не знаю.

— В одиннадцать? В половине двенадцатого?

— Да, примерно тогда.

— Вам кто-нибудь открыл дверь?

— Нет, у меня есть свой ключ.

— Во время прогулки вы никого из знакомых не встретили?

— Нет.., э.., право же, старший инспектор, ваши вопросы меня возмущают.

— Уверяю вас, мистер Лавертон-Вест, это чистая формальность. В них нет ничего личного.

Этот ответ, видимо, несколько успокоил раздражение члена парламента.

— Ну, если это все…

— Пока все, мистер Лавертон-Вест.

— Вы будете держать меня в курсе…

— Естественно, сэр. Кстати, разрешите вам представить мосье Эркюля Пуаро. Возможно, вы о нем слышали.

Мистер Лавертон-Вест с интересом посмотрел на низенького бельгийца.

— Да-да, мне эта фамилия знакома.

— Мосье! — сказал Пуаро, словно припомнив, что он иностранец. — Поверьте, мое сердце обливается кровью. Такая потеря! Какие муки вы должны испытывать! О, я умолкаю. Как великолепно англичане прячут свои чувства! — Он выхватил из кармана портсигар. — Прошу вас… Ах, он пуст! Джепп?

Джепп похлопал себя по карманам и покачал головой.

Лавертон-Вест извлек из кармана свой портсигар.

— Э.., может быть, мою, мосье Пуаро?

— Благодарю вас, благодарю! — И Пуаро воспользовался приглашением.

— Вы совершенно правы, мосье Пуаро, — произнес член парламента, — мы, англичане, не выставляем на обозрение свои чувства. Сдержанность во что бы то ни стало — вот наш девиз.

Он поклонился и вышел из комнаты.

— Надутый болван! — со злостью сказал Джепп. — Плендерли была совершенно права. Но красив и может понравиться женщине без чувства юмора. Ну, а сигарета?

Пуаро протянул ее, покачав головой.

— Египетская, дорогой сорт.