Убийство в проходном дворе. Загадка Ситтафорда. Загадка Эндхауза. Смерть лорда Эджвера

— Он выглянул в окно и говорит: «На Барнэби сегодня никакой надежды. Нечего и удивляться, — говорит, — если Ситтафорд совсем отрезан. С мальчишеских лет не помню такой зимы». Барнэби — это его друг по Ситтафорду. Всегда приходил по пятницам. В шахматы играли они с кэптеном. Разгадывали акростихи. А по вторникам кэптен ходил к майору Барнэби. Постоянен был в своих привычках кэптен. Потом он сказал мне: «Ты теперь можешь идти, Эванс, и не понадобишься до завтрашнего утра».

— Он не говорил, что ждет кого-то еще, кроме майора Барнэби?

— Нет, сэр, ни слова.

— Не было ничего необычного в его поведении?

— Нет, сэр, я ничего не заметил.

— Та-ак. Я слышал, Эванс, вы недавно женились.

— Да, сэр. На дочери миссис Беллинг из «Трех корон», два месяца назад.

— И капитан Тревильян не слишком-то радовался этому?

Еле заметная усмешка скользнула по лицу Эванса.

— Что верно, то верно. Возмущался капитан. Моя Ребекка — прекрасная девушка, сэр, и хорошо готовит. Я надеялся, что мы сможем у кэптена работать вдвоем, а он… он и слушать не захотел. Сказал, что не бывать в его доме женской прислуге. Так что, сэр, дело зашло в тупик, а тут как раз появилась южноафриканская леди и пожелала снять на зиму Ситтафорд-хаус. Кэптен арендовал этот дом, я приходил сюда каждый день обслуживать его и, не скрою от вас, сэр, надеялся, что к концу зимы кэптен одумается и мы вернемся в Ситтафорд с Ребеккой. Да ведь он даже бы и не заметил, что она в доме. Она торчала бы на своей кухне и постаралась бы никогда не попадаться ему на глаза.

— Как вы думаете, отчего у капитана Тревильяна такая неприязнь к женщинам?

— Ерунда это, сэр. Просто причуда, вот и все. Я знавал и раньше подобных джентльменов. Если уж вам угодно, сэр, вроде застенчивости какой-то, что ли. Даст им в молодые годы от ворот поворот какая-нибудь юная леди, вот и появляется у них эта блажь.

— Капитан Тревильян не был женат?

— Разумеется, нет, сэр.

— Кто у него есть из родственников? Вам неизвестно?

— Мне кажется, сэр, у него есть в Эксетере сестра, и, помнится, он как-то упоминал племянника или племянников.

— Никто из них не навещал его?

— Нет, сэр. Я думаю, он в ссоре со своей сестрой.

— Вам известно ее имя?

— Кажется, Гарднер, но я не уверен.

— Адреса ее не знаете?

— Боюсь, что нет, сэр.

— Ну, мы несомненно обнаружим его, когда будем просматривать бумаги капитана. Теперь, Эванс, скажите, что вы делали вчера после четырех часов дня?

— Я был дома, сэр.

— Где ваш дом?

— Тут за углом, Фор-стрит, восемьдесят пять.

— Вы совсем не выходили из дома?

— Что вы, сэр! Снегу-то навалило, попробуй выйди.

— Да, да. И кто-нибудь может подтвердить ваше заявление?

— Простите, сэр?

— Кто-нибудь знает, что вы были дома все это время?

— Моя жена, сэр.

— Вы с ней были одни дома?

— Да, сэр.

— Ну, хорошо, у меня нет оснований сомневаться. Пока с вами все, Эванс.

Бывший моряк медлил. Он переминался с ноги на ногу.

— Не нужно ли что-нибудь, сэр… может быть, прибрать?

— Нет, пока все должно оставаться на своих местах.

— Понятно.

— Впрочем, лучше подождите, пока я все осмотрю, — сказал Нарракот. — Возможно, у меня будут к вам вопросы.

— Хорошо, сэр.

Инспектор Нарракот занялся осмотром комнаты.

Допрос происходил в столовой. Здесь был накрыт ужин: холодный язык, пикули[28], сыр-стильтон, печенье, а на газовой горелке у камина — кастрюля с супом. На серванте подставка для графинов с вином, сифон с содовой водой, две бутылки пива. Тут же целый строй серебряных кубков, а рядом с ними, явно не к месту, три с виду совершенно новеньких романа.

Инспектор Нарракот исследовал один, другой кубок, прочитал надписи на них.

— Капитан Тревильян был неплохим спортсменом, — заметил он.

— А как же, — сказал Эванс. — Он всю жизнь занимался спортом.

Инспектор прочитал вслух названия романов:

— «Любовь поворачивает ключ», «Веселые люди из Линкольна», «Узник любви». Хм, по-видимому, капитан не обладал особым литературным вкусом, — заключил он.

— О, сэр! — засмеялся Эванс — Это не для чтения. Это призы, которые он выиграл на конкурсе подписей к железнодорожным картинкам. Десять решений капитан послал под разными именами, включая и мое. Он считал, что Фор-стрит, восемьдесят пять, — адрес, которому наверняка дадут приз. Чем обычнее имя и адрес, говорил капитан, тем больше вероятность получить приз. И действительно я получил приз, но не две тысячи фунтов, а всего лишь три новых романа и, по-моему, из тех, которые никто не покупает в магазинах.

Нарракот улыбнулся и, еще раз попросив, чтобы Эванс подождал, продолжил осмотр. В одном из углов комнаты находился внушительных размеров шкаф. Он и сам-то походил на маленькую комнату. Здесь были небрежно увязанные две пары лыж, пара весел, с десяток клыков гиппопотама, удочки, лески, различное рыболовное снаряжение, сумка с клюшками для гольфа, теннисная ракетка, высушенная и набитая чем-то ступня слона, шкура тигра. Было ясно, что, позволив занять Ситтафорд-хаус, капитан Тревильян забрал самые дорогие для него вещи, не доверяя их женщинам.

— Смешно везти все это с собой. Дом ведь был сдан всего на несколько месяцев?

— Совершенно верно, сэр.