Убийство в проходном дворе. Загадка Ситтафорда. Загадка Эндхауза. Смерть лорда Эджвера

Глава 6 В «Трех коронах»

Инспектору Нарракоту удалось увидеть майора Барнэби не раньше, чем он завершил длительную беседу с миссис Беллинг, полноправной владелицей гостиницы. Миссис Беллинг была толста и впечатлительна, к тому же весьма многословна: не оставалось ничего другого, как терпеливо слушать ее, пока не будет исчерпана тема.

— И в такой-то вечер, — говорила она. — Кто бы мог подумать!.. Бедный, милый джентльмен. И всё эти грязные бродяги. Сколько раз я говорила и еще раз повторяю: терпеть не могу этих грязных бродяг. А кто их любит? У капитана даже собаки не было, чтобы защитила его. Не выносил собак, бродяги тоже не выносят. А впрочем, никогда не знаешь, что делается у тебя под носом.

— Да, мистер Нарракот, — продолжала она, отвечая на его вопрос, — майор сейчас завтракает. Вы найдете его в столовой. И что за ночь он провел, без пижамы и прочего… Даже и представить себе не могу. Говорит, все равно, мол, ему… Такой расстроенный, странный… Да и не мудрено, ведь лучшего друга убили, очень уж приятные джентльмены они оба; правда, считают, что капитан денежки сильно любил. Ну и ну, всегда думала, что в Ситтафорде, в глуши, страшновато жить, и вот вам — ухлопали капитана в самом Экземптоне. В жизни случаются такие вещи, каких и не ждешь совсем, правда, мистер Нарракот?

Инспектор сказал, что несомненно так оно и есть, потом спросил:

— Кто у вас вчера останавливался, миссис Беллинг? Были приезжие?

— Сейчас, дайте сообразить. Мистер Морсби и мистер Джоунз — это коммерсанты — и еще молодой джентльмен из Лондона. Больше никого. Да в это время года больше и не бывает. Зимой здесь очень спокойно. Да, был еще один молодой джентльмен, приехал последним поездом. Я его назвала «носатый молодой человек». Он еще не поднимался.

— Последним поездом? — переспросил Нарракот. — Тем, что прибывает в десять часов? Не думаю, что нам стоит из-за него волноваться. А вот по поводу другого, что из Лондона? Вам он знаком?

— В жизни не видела. Но уж не коммерсант, нет, пожалуй, благороднее. Не припомню сейчас его имени, но можно посмотреть в книге записей. Сегодня утром уехал первым поездом в Эксетер, и все. В шесть десять. Очень интересно. Хотелось бы знать, что ему здесь понадобилось?

— И он ничего не говорил о своих делах?

— Ни слова.

— А из дому он выходил?

— Приехал в обед, ушел около половины пятого, а вернулся примерно в двадцать минут седьмого.

— И куда же он выходил?

— Ни малейшего представления, сэр. Может быть, просто прогуляться. Это было еще до того, как пошел снег, но день для прогулок все равно был не слишком приятный.

— В четыре тридцать ушел и в шесть двадцать вернулся… — задумчиво произнес инспектор. — Довольно странно. Он не упоминал капитана Тревильяна?

Миссис Беллинг решительно покачала головой.

— Нет, мистер Нарракот, никого он не упоминал. Было ему, видно, только до себя. Ничего молодой человек, приятной наружности, но какой-то, можно сказать, озабоченный.

Инспектор кивнул и отправился познакомиться с книгой записей.

— Джеймс Пирсон, Лондон, — сказал он. — Это нам ничего не говорит. Придется навести справки о мистере Джеймсе Пирсоне.

Инспектор двинулся в столовую в поисках майора Барнэби.

Майор был там один. Он пил смахивающий на бурду кофе, перед ним была развернута «Таймс».

— Майор Барнэби?

— Это я.

— Инспектор Нарракот из Эксетера.

— Доброе утро, инспектор. Что-нибудь новенькое?

— Да, сэр. Полагаю, есть кое-что. Даже могу сказать об этом с уверенностью.

— Рад слышать, — сухо отозвался майор, нисколько ему не веря.

— Так вот, есть тут некоторые обстоятельства, о которых мне нужна информация, — сказал инспектор — Надеюсь получить ее от вас.

— Чем смогу, помогу, — сказал Барнэби.

— Как по-вашему, были у капитана Тревильяна враги?

— Ни единого в мире, — не задумываясь, ответил Барнэби.

— А этот человек, Эванс, вы считаете, он заслуживает доверия?

— Полагаю, да. Тревильян, я знаю, доверял ему.

— Не возникло ли между ними неприязни из-за его женитьбы?

— Неприязни? Нет. Тревильян был раздосадован: он не любил менять привычки. Старый холостяк, понимаете.

— Кстати о холостяках. Капитан Тревильян не был женат, вы не знаете, он не оставил завещания? И если нет, как вы думаете, кто унаследует его имущество?

— Тревильян сделал завещание, — не замедлил ответить Барнэби.

— Вот как… вам это известно?

— Да. Он назначил меня душеприказчиком. Так и сказал.

— А как он распорядился деньгами?

— Этого я не знаю.

— По-видимому, он был хорошо обеспечен?

— Тревильян был богатым человеком, — подтвердил Барнэби. — Я бы сказал, он был обеспечен гораздо лучше, чем это можно предположить.

— У него есть родственники?

— Есть сестра, племянники, племянницы. Я никогда не видел никого из них, но, по-моему, в ссоре они не были.

— А его завещание? Вам известно, где он его хранил?

«Уолтерс и Кирквуд», здешняя адвокатская контора. Там оно и составлено.

— Тогда, может быть, вы, как душеприказчик, сходите со мной сейчас к «Уолтерсу и Кирквуду»? Мне бы хотелось как можно скорее иметь представление об этом завещании.

Барнэби встревоженно взглянул на инспектора.