Убийство в сливочной глазури

— Что-о? — переспросила Ханна в надежде, что ослышалась. Делорес, в общем, ничего не имела против Лонни, но вряд ли она бы обрадовалась, узнав, что Лонни сейчас с Мишель в общежитии колледжа.

— Но это полная чушь. Вчера вечером я звонила Мишель, и она сказала, что Лонни не видела.

— А ты не спрашивала ее, где он может быть?

— Ханна, ты что, за идиотку меня принимаешь? Конечно, спрашивала. Мишель сказала, что совершенно не представляет себе, куда Лонни мог поехать, что они просто друзья и что Лонни, разумеется, не звонит ей всякий раз, чтобы сообщить, куда поедет в отпуск.

— По-моему, она немного рассердилась на тебя за твой вопрос.

— Немного? Да она как будто с цепи сорвалась! Не знаю почему. У меня и в мыслях не было ее в чем-то обвинять.

— Может, у нее был тяжелый день, — брякнула Ханна первое, что ей пришло в голову. — Не волнуйся, мама. Мишель сейчас наверняка переживает из-за того, что накричала на тебя.

— Надеюсь, что так. Обычно родителей принято уважать, если кто не в курсе.

— Ну конечно, Мишель тебя уважает, мама. Она обязательно позвонит тебе и извинится.

— Как же, позвонит она! Просто пришлет открытку — она так всегда делает. Если посылаешь открытку, то не нужно снова разговаривать и извиняться.

— Ну и что? Зато открытки хранятся дольше телефонного разговора. — Ханна ловко сменила тему и еще некоторое время болтала с Делорес, а потом попрощалась и повесила трубку.

— Как говорил Шекспир: «Сестричка слишком щедра на уверения»[5], — сказала Ханна Мойше, лакавшему воду из миски. — Позвоню ей, и посмотрим, что она скажет мне.

Ханна налила себе еще кофе, открыла записную книжку и набрала номер. Может, Делорес и убедил ответ Мишель, но у Ханны появилось смутное подозрение: когда ее невинная сестричка уверяла, что Лонни в глаза не видела и не представляет, в какие края тот мог уехать, Лонни был к ней гораздо ближе, чем того хотела Делорес. Точнее, он, вероятно, находился на расстоянии вытянутой руки.

Ханна поставила в духовку еще четыре противня с печеньем, взяла телефон и снова набрала номер. В квартире, которую снимала Мишель, никто не отвечал, и автоответчик тоже не работал. Она некоторое время слушала длинные гудки, а потом положила трубку. Дверь на улицу отворилась, и в кухню вошла Лайза.

— Привет, Лайза. Кукурузное печенье уже почти готово.

— Ух ты, что за красота! — Лайза повесила куртку на вешалку и прошла к раковине, чтобы вымыть руки. — С чего мне начать: сделать печенье на сегодня или замесить пирожные для полицейского управления? Они просили шоколадное в шоколаде, с каким-нибудь оранжевым украшением.

— Давай я займусь печеньем, а ты пирожными. — Ханна взглянула на рецепт Кексов с Помадно-Сливочной Глазурью, лежавший на кухонном столе. — Если хочешь, можешь испечь для них кексы Альмы, а вместо особого ингредиента положить яблочное повидло, у нас есть немного в холодильнике. Только отложи потом один для Беатрис, чтобы она попробовала.

— Отлично, — сказала Лайза, взяла рецепт и пошла к холодильнику за яблочным повидлом.

Через полтора часа вся выпечка на сегодня была готова. Все прошло без неожиданностей. Кухня в «Корзине печенья» была небольшой, но Ханна с Лайзой работали вместе уже целый год и научились предугадывать движения друг друга. Наливая себе кофе, чтобы выпить его в любимом уголке, Ханна удивлялась, как ей вообще удавалось работать без Лайзы.

— Как продвигается расследование? — спросила Лайза, садясь за стол против Ханны.

— Медленно. Я зашла в тупик. Рапорт, который мы нашли в портфеле шерифа Гранта, должен быть связан с чем-то важным, но я никак не могу отыскать Лонни, чтобы его расспросить.

— А ты не спрашивала свою сестру? Когда она в прошлый раз приезжала сюда, мне показалось, она влюблена в Лонни по уши.

— Я как раз пыталась до нее дозвониться перед твоим приходом.

— Ничего, рано или поздно ты все равно ее застанешь. — Лайза взглянула на часы: — Мне пора переодеваться в Кошку. А ты что наденешь?

— Простыню, как обычно. Превращусь в привидение, если надо будет выйти в зал. Но большую часть времени я все равно проведу в кухне, так что могу вообще ничего не надевать.

Лайзу эти слова непонятно почему привели в буйный восторг. Ханна еще раз повторила про себя все, что сказала, и сама улыбнулась.

— Зря смеешься, Лайза, — сказала она. — Зато мы сэкономим кучу денег на фартуках.

Глава 27

— Как у вас тут замечательно, Ханна, — сказала Беатрис Кёстер, заходя в кафе. Ханна позвонила ей и попросила прийти. — Особенно черные с оранжевым ленты, которыми украшены снаружи окна. Они так красиво колышутся на ветру. А тыквочки просто загляденье!

— Это все Лайза сделала.

— У Лайзы золотые руки. А ты почему не в костюме?

— Я его испачкала топленым шоколадом.

— А как же дети? — Беатрис оглянулась вокруг. В зале уже сидели несколько дошколят с мамами.

— У меня есть еще один костюм, — Ханна достала пачку кукурузных хлопьев и воткнула в нее пластмассовый нож. — Видишь?

— Что?

— Я — Потрошитель Кукурузы.

Беатрис со стоном опустилась на стул возле стойки.