Убийство в стиле «Хайли лайки»

Но Сипягин явно не был нормальным. Или с ним не было нормально. Потому что он вообще не реагировал. И когда Катя в конце концов все же вломилась в комнату, Сипягин лежал на полу и не двигался. Сначала Катя решила, что он сильно ушибся при падении и потерял сознание. Видимо, мужчина обо что-то запнулся и упал. И, уже падая, Сипягин перевернул столик, на котором стояли различные бутылки. Частично они просто упали на пол, частично разбились, и красное вино растеклось по всей комнате.

Вот откуда Катя слышала стеклянный звон. Это разбились бутылки.

– Сипягин, – почему-то понизив голос, прошептала она. – Э-эй?

Ответа не последовало. Тогда Катя осторожно протянула руку и потрясла Сипягина по плечу. Халат, еще мгновение назад бывший белым, немедленно стал мокрым, пропитавшись красным вином, которое растеклось у Сипягина по всему телу. Это откуда же столько вина взялось? И какого странного цвета это вино! Оно похоже скорее на кровь, чем на виноградный сок. И липкое как кровь. И пахнет… пахнет тоже как кровь.

Внезапно Кате стало дурно. Она даже подумала, что может упасть в обморок, но нет, обошлось. Судорожно сглотнув, Катя прогнала подступивший к горлу комок и попыталась собрать в кучку разбегающиеся в разные стороны мысли. Их было много, но все какие-то панические. Сипягин лежит на полу, он не двигается, он весь в крови.

– Определенно это не вино, а кровь. Или кровь и вино. Но крови тут больше. Неужели он так сильно порезался?

Оглядевшись в поисках предмета для перевязки, Катя увидела еще один непорядок в комнате. В верхнем правом углу оконного стеклопакета образовалась сеточка трещин, в центре которой зияло отверстие. Это было аккуратное маленькое отверстие. И появилось оно тут недавно. Вряд ли Сипягин потерпел бы дырку у себя в окне. Он тут же вызвал бы мастера, чтобы заменить стеклопакет. А до тех пор дырку бы чем-нибудь заклеил.

Катя подошла ближе к стеклу, поднялась на носочки и как можно внимательней осмотрела дырочку. Из нее дул прохладный воздух. И Катя окончательно убедилась, что дырка появилась в стекле совсем недавно. Она повернулась к Сипягину и только сейчас обнаружила, что его голова выглядит как-то странно. Форма ее видоизменилась. Из приятно гладкой и округлой она стала какой-то угловатой. Что это с ней такое?

Подойдя ближе, Катя положила руку на затылок своего бывшего возлюбленного. Какие же мягкие у него волосы. Как пружинят они у нее под рукой. Но минуточку! Это совсем не волосы пружинят. Это сама кость стала податливой! Черепная коробка утратила былую твердость и теперь свободно ходила взад и вперед. Да она раскололась на части, которые оставались скрепленными между собой лишь с помощью лоскутков кожи. Местами кожа прорвалась, местами была цела и кое-как удерживала кости черепа вместе.

Катя еще разок надавила пальцем и окончательно убедилась, что черепная коробка бедного Сипягина развалилась на части. И части эти теперь свободно двигаются, совсем независимо одна от другой. Ясно, что выжить вот так с кусками черепа не мог ни один человек. Сипягин был мертв. И не просто мертв, он был убит. Убит пулей, прилетевшей извне и разнесшей ему череп.

– А-а-а-а!

Издав этот вопль, Катя шарахнулась прочь. Она за что-то запнулась, упала и дальше отползала уже задом наперед, опираясь на руки, а ногами отталкиваясь и стремясь оказаться как можно дальше от Сипягина. Потом она перевернулась, но не встала на ноги, а прямо на четвереньках побежала в ванную. Почему она так сделала? Почему она не поднялась? Все дело в том, что Кате было так страшно, как еще никогда в жизни не бывало.

Убившая Сипягина пуля прилетела из окна. Она разбила окно и попала в Сипягина. И Кате совсем не хотелось, чтобы следующая пуля разнесла бы на кусочки ее собственную черепушку. В ванной Кате показалось достаточно безопасно. Четыре стены окружали ее со всех сторон. Никаких окон, через которые могла прилететь к ней смерть, тут не наблюдалось. И все равно Катю трясло и колотило.

– Ой-ой-ёй! – тихонько поскуливала она, намывая под краном руки, которые оставались противно липкими.

Вода с них текла сначала красная, потом сделалась розовой, а потом наконец превратилась в прозрачную. Но Катя продолжала судорожно намыливать руки до тех пор, пока они у нее не покраснели и не распухли от горячей воды. Только после этого она вытерла их полотенцем и стала думать, что же ей делать дальше. Было ясно, что от Сипягина в ее расследовании больше не будет толку. Он умер. Убит. И уже ничего и никогда Сипягин не сможет рассказать про ту Лену, которой доверил свой белый «Ситроен». А между тем эта Лена являлась связующим звеном между Сипягиным и еще кем-то, кто руководил девушкой. Именно с этим человеком и говорил Сипягин за секунду до смерти.

– С кем он там говорил перед тем, как в него выстрелили? Я должна это узнать!

И Катя приняла решение вернуться к трупу и попытаться найти смартфон убитого Сипягина. Именно с него был сделан тот роковой звонок. И значит, в памяти смартфона должен был остаться номер того Женьки, которого Сипягин упрекал в двуличии.