Убийство в стиле «Хайли лайки»

– Да, смартфон мне нужен позарез.

Но одно дело – принять такое решение, и совсем другое – исполнить его. Дважды Катя предпринимала попытку выйти из ванной комнаты, и дважды она возвращалась назад. Страх был таким сильным, что девушка никак не могла его пересилить.

– Соберись! – командирским тоном внушала она самой себе. – Ты же не можешь просидеть тут всю свою жизнь.

И сама же отвечала:

– Всю не могу. А вот чуть-чуть посидеть еще вполне даже могу.

Наконец, Катя решилась высунуть нос наружу. Первое, что ей бросилось в глаза, было окно. Это было не то дырявое окно, а другое, находящееся в соседней комнате. Но теперь все окна пугали бедную Катю, ведь из них, как она сама убедилась, в любой момент могла прилететь смерть. Крадучись вдоль стены, чтобы не попасться на глаза снайперу, Катя добралась до окна и дрожащими руками задернула занавеску. Теперь в этой комнате она могла передвигаться, не опасаясь, что ее подстрелят. Но оставалась еще одна комната. И занавески в той комнате на окне были тюлевыми!

Катя с ненавистью смотрела на ажурную ткань, которую задергивай или не задергивай, она все равно ровным счетом ничего не скрывала.

– Мне надо закрыть окно чем-то посолиднее этой тряпочки.

Катя оглядела комнату. Ага! Шкаф. Он подойдет. Если придвинуть его к окну, то он отлично закроет весь обзор.

– Тяжелый какой.

Невзирая на это, кряхтя, пыхтя и фыркая, Катя принялась двигать шкаф впереди себя. Ей было ужасно тяжело, но она не сдавалась. Стоит остановиться хоть на минуту – и пропало дело, потом она уже не сможет толчком сдвинуть снова этот тяжеленный шкаф с места. Сил попросту не хватит.

И лишь когда шкаф закрыл собой оконный проем, Катя вытерла пот со лба и пробормотала:

– Жить захочешь, еще не такое сдвинешь.

Немного отдышавшись, она приступила к поискам смартфона. Пришлось включить свет, потому что шкаф почти целиком закрыл окно. Осталась лишь тонкая полоска с самого верха. Но Катя надеялась, что каким бы метким ни оказался снайпер, он не сможет подстрелить ее с такого ракурса. Катя осмотрела весь пол, но смарфона не увидела. А ведь он должен быть тут, потому что Сипягин перед смертью точно разговаривал по нему.

– Нету, – бормотала Катя и сама же себе отвечала: – Не может быть! Должен быть!

Единственное место, которое еще не осмотрела Катя, было пространство под трупом. Превозмогая брезгливость, Катя попыталась приподнять тело. Какой же он тяжелый! Ей показалось, что Сипягин еще тяжелее, чем шкаф. Тот хотя бы просто скользил по паркету, а Сипягина приходилось еще и приподнимать, и ворочать. Пока Катя возилась с трупом, халат совершенно распахнулся, и Катя обнаружила, что под ним Сипягин совершенно голый. Ну, просто совершенно.

– Ни стыда ни совести у человека!

Выходит, он и впрямь на что-то надеялся, когда лез к ней обниматься.

На мгновение Кате сделалось печально. Все-таки Сипягин был ей совсем не чужим. И он не был плохим. Отнюдь нет. Когда-то она его даже любила. Он умел ее рассмешить, заботился о том, чтобы ей было комфортно, и он очень старался сделать их жизнь красивой. Может, в его словах о том, что Катя сама виновата в их разрыве, была крупица истины? Может, Кате и впрямь надо было быть более внимательной и заботливой?

Вот скажите, что ей, трудно было запечь курицу человеку? Ничего там особенного делать не нужно. Помыть, натереть птичку солью и перцем, а в животик положить два-три зубчика чеснока, последний можно даже не чистить, все равно при запекании запах выйдет наружу и пропитает собой всю тушку. Вот и все, дел на три минуты.

И ведь мама Сипягина даже объясняла Кате, как у нее получается подавать на стол такую румяную снаружи и одновременно нежную и сочную внутри курочку. Всего-то и нужно, что поставить в духовой шкаф под курицу емкость с водой, кастрюлю или даже просто банку или глубокую жаропрочную миску. Можно сказать, женщина поделилась с потенциальной невесткой самым сокровенным, передала ей рецепт семейного счастья. А Катя ни разу не удосужилась им воспользоваться. Покупала в фастфуде готовые куриные крылышки, острые и перченые настолько, что после них долго во рту бушевал пожар, а бедняга Сипягин жаловался на жуткую изжогу и пил горстями таблетки.

Так почему же Катя ни разу не приготовила домашнюю курочку, о которой Сипягин все время мечтал? Что ей мешало? А мешали ей лень-матушка и врожденное разгильдяйство. К чему напрягаться? К чему стараться? Все и так хорошо идет. И Катя наивно полагала, что всегда будет только получать, ничего не давая взамен кроме своего присутствия, которое само по себе должно было делать мужчину счастливым. Так оно поначалу и было. Кате даже казалось, что они оба и впрямь счастливы. Но, видимо, это ей только казалось.

– Ладно, чего уже теперь былое вспоминать, – вздохнула она. – Сипягина не вернешь. И никогда мне уже не узнать, как он на самом деле ко мне относился.

Сегодняшнему ее звонку он явно обрадовался. Но учитывая тот градус алкоголя, который в нем присутствовал, он мог точно так же обрадоваться и любой другой бабехе, которая бы разнообразила своим присутствием его пьянку.