Убийство в стиле «Хайли лайки»

И что это могло быть такое? Некоторые цифры в записке, конечно, могли быть датами. И последняя цифра 17 означала год 2017. А первая и вторая соответственно обозначали день и месяц. Но что такое первые три цифры? И сопутствующие им буквы? При этом цифры меньше сотни, а были в бумажке и такие, указывались вообще без каких-либо буквенных указаний или пояснений. Как нечто если и стоящее упоминания, то лишь самого мимолетного.

Что же это за цифры? 20. 17.08.17? Или 35. 28.10.17?

Если учесть, что последняя цифра в дате всюду указывалась одна и та же, то получалось, что речь могла идти о каких-то отчислениях или, напротив, поступлениях за 2017 год. На это же указывала и общая сумма итога, которая стояла внизу под жирной чертой. 1 585 000. Катя не поленилась и сложила в столбик все первые цифры. И точно. Вышла та же самая сумма.

– Один миллион пятьсот восемьдесят пять тысяч.

И тогда получалось, что в руках у Кати оказалась бухгалтерия господина Шевцова, надо полагать, тайная, раз уж он кодировал все крупные суммы, выплаченные или полученные им.

– Очень удачно, что та милая женщина решила отдать эту сумку именно мне, – решила Катя, убирая бумажку к себе в карман. – Теперь нам будет о чем потолковать с господином Шевцовым.

Но для этого нужно было его еще найти. И это оказалось делом совсем не таким простым, как представлялось Кате вначале. Неспроста покойный Сипягин несколько раз сверялся с навигатором, а потом еще созванивался с Шевцовым и уточнял, как к нему доехать. Катя решила воспользоваться услугами такси, на что у нее ушли последние карманные деньги. И то хватило еле-еле. Таксист довез ее до каких-то ангаров, которые тянулись вдоль заросшей камышом канавы, изредка перемежаясь гаражными кооперативами.

– Куда это вы меня привезли?

– Куда подряжались, туда и привез.

– Но где тут здание, которое мне нужно?

– А это уже не моя забота! Сами разбирайтесь. Мой навигатор показывает, что вам туда.

И мужик ткнул крючковатым пальцем в железные ворота.

– Идите на проходную, там разговаривайте. И пошевеливайтесь, а то меня другие клиенты ждут.

– Но…

– Платите деньги и идите!

Катя молча расплатилась с грубияном, высыпав ему кучу мелочи и вызвав новый шквал возмущений.

– Куда я эту медь дену?

– А это уже не моя забота! – ответила мстительно Катя. – Сами разбирайтесь!

В общем, расстались они плохо. И Катя даже поклялась в душе, что больше никогда не воспользуется услугами этой фирмы. Очень ей нужно, чтобы ей за ее же собственные деньги еще и хамили. Мелочь ему не нравится, скажите на милость! Такси уехало, а Катя осталась в полнейшем одиночестве посредине чистого поля, над которым с громким карканьем летали вороны, выясняя между собой отношения. Небо затянули тучи. Подул холодный ветер.

– Господи, ну и местечко, – поежилась девушка. – Будут убивать, никто и на помощь не придет. И чего я сюда приехала одна? Сипягин вот тоже сюда ездил, и где теперь Сипягин?

Ассоциации напрашивались неутешительные. И Катя на всякий случай позвонила Петюнину. Тот ей обрадовался.

– На ловца и зверь бежит. Только что установил номер телефона Шевцова.

– Что-то долго ты провозился.

– Думаешь, ты у меня единственная клиентка? – обиделся детектив. – Как улучил минутку свободную от дел, так сразу и выяснил.

– Ты ему звонил?

– Нет. Хотел предоставить эту честь тебе.

– Спасибо, но не надо. Шевцовым этим всерьез заинтересовалась полиция. А он этому их вниманию совсем не рад и ушел в глухое подполье.

– Я еще и домашний адрес его раздобыл.

– Там его тоже нет. Полиция и там успела побывать.

– Служебный адрес. Реабилитационный центр…

– А там я уже и сама побывала.

Петюнин замолчал. А когда заговорил, в его голосе слышалось уважение:

– Шустрая ты. А как посмотреть, так и не скажешь.

– У тебя есть новости о Борисе?

– Нет. Пока никаких.

– Тогда запиши адрес, где будете искать мое тело, если я не перезвоню тебе через час.

Катя продиктовала адрес промзоны, где находился бокс Шевцова, и зашагала к железным воротам. При ближайшем рассмотрении они оказались покрытыми слоем ржавчины, которая оставила на пальцах у Кати рыжие отпечатки. Но ржавые или нет, а эти ворота были закрыты. И никакого переговорного устройства на них заметно не было. Катя попыталась открыть их, потрясла, подергала, даже попинала ногой, но успеха не достигла.

Ворота были непоколебимы. И перебраться через них или обогнуть их не было никакой возможности. В обе стороны от них вдаль уходила сеточная ограда. Сама по себе эта сетка вряд ли могла считаться серьезной преградой, даже девушка вроде Кати могла бы ее преодолеть без особых затруднений. Но вдоль ограды так густо разрослись ивняк и сорняки, что даже сейчас, пока растительность стояла сухой, пробраться через нее было невозможно. А уж летом, когда вся эта растительность покрывалась буйным приростом, проход через ограду еще больше затруднялся.

– Нет, все равно никогда не поверю, чтобы русский человек да и не проделал бы себе где-нибудь лаз для удобства жизни.