Убийство в субботу утром

Михаэль положил трубку и взглянул на Циллу и Эли. Стройное тело Циллы было закутано в мужскую куртку; короткие волосы и ненакрашенное лицо придавали ей мальчишеский вид. Эли был небрит.

— Да что с вами сегодня такое? — спросил Михаэль и, услышав что-то об усталости, нетерпеливо произнес: — Прекратите, не время киснуть. Нам с утра предстоит много работы. Для начала — маленькое совещание, пошли.

Он поднялся с места и пошел в угловую комнату, где уже ждали Балилти и инспектор Раффи Коган, объявивший утомленным голосом, что его ввели в группу, но в такую рань от него никакого проку.

— Можете не рассказывать мне все сначала, — сказал он. — Я вчера говорил с Шорером и более или менее в курсе.

Совещание заняло час, и в половине десятого Михаэль составил план действий. Большую часть времени они слушали рапорт Циллы о беседах с Далей Линдер и соседями Линдеров — один из них проснулся, когда Линдер и его сын шумели в саду.

Перед ними стояли чашки с кофе, время от времени они вставали, чтобы их наполнить. Все выглядели вымотанными. Михаэль рассказал о фильме «Чужой», но никто его не видел, поэтому ни у кого не появилось никаких ассоциаций. Было решено, что Балилти попытается выяснить побольше об Али Абу Мустафе у военного командования управляемых территорий. Цилла, переговорившая с людьми, охранявшими дом Хильдесхаймера, доложила, что не произошло ничего достойного упоминания, кроме встречи с Диной Сильвер.

В конце договорились, что Эли поедет в бухгалтерскую фирму, Балилти продолжит собирать информацию, Раффи нанесет визит судебным медикам, а Цилла позвонит всем гостям с вечеринки Линдера и попросит их явиться для дачи показаний. Михаэль подвел итог:

— До похорон осталось меньше трех часов, так что давайте пошевеливаться. Эли, ты прямо сейчас поедешь к «Зелигману и Зелигману», — он подтолкнул к нему листочек с адресом, — и привезешь сюда папку Нейдорф. Может, мы успеем до похорон восстановить по счетам список пациентов и подопечных. Зелигман-старший тебя ждет. И побрился бы ты, а то похож на тюремную пташку, выпорхнувшую из клетки. Вот. — Он протянул ключи от «рено». — Машина припаркована возле выезда на улицу Яффо. — Эли взял ключи и молча вышел.

Цилла прошла за Михаэлем в кабинет и уселась, вновь принявшись теребить бумажные полоски. Михаэль вопросительно взглянул на нее:

— Ну, в чем дело? Только не говори, что ты устала. Я и раньше видел вас с Эли такими уставшими, ты ведь знаешь. Не хочешь поговорить?

Цилла покачала головой, глаза ее были полны слез. Михаэль вздохнул, сказал:

— Ну, может, немножко работы улучшит тебе настроение, — и протянул ей список имен.

Что там у них с Эли? Признаков близости между ними он не замечал, но время от времени в воздухе повисало напряжение, а иногда он ощущал, что прервал их беседу. Скорее всего, они встречаются вне работы, хоть и не говорят об этом.

Цилла шмыгнула носом, утерла глаза и спросила:

— Что это за имена? Что я должна с ними делать?

— Это список гостей с вечеринки у Линдера — того самого, чей пистолет был украден. Сорок человек, которых нужно привести сюда и опросить. Работы хватит тебе, мне и Эли, и еще двое понадобятся в помощь; может, отпадет необходимость наблюдать за домом старика, тогда с подмогой не будет проблем. Нужно выяснить, где они были и что делали. Садись на телефон и сообщи им всем, что мы хотим с ними переговорить. А когда закончишь, переключимся на пациентов и подопечных, которых не было на вечеринке. Но прежде дождемся, когда Эли вернется с папкой, — сказал он, стараясь игнорировать ее всхлипывания. — Поверь мне, — мягко добавил он, — нет лекарства лучше работы. Я не знаю, что произошло, но что бы ни случилось, работа поможет тебе забыться. А когда вернешься — не позже чем через час, даже если не управишься, нам еще надо переговорить о похоронах, — будешь другим человеком. — И тем же тоном, каким говорил с Иувалом, когда тот дулся и ершился, он прошептал: — Снова станешь лучшим координатором в Иерусалиме.

Цилла сложила листок вчетверо, стряхнула с плеча его руку, подняла свою большую сумку и покинула комнату. Михаэль постоял с минуту, подумал, а затем взял трубку и набрал номер Дины Сильвер. Ответила горничная: дома никого нет, она ничего не знает.

— У хозяйки есть телефон на работе, но звонить можно только за десять минут до конца каждого часа, — сказала она.

Михаэль записал номер. Было девять сорок пять: через пять минут можно будет позвонить. Он перешел из своего кабинета в соседний, более просторный, кабинет Шорера. Шорер сидел перед заваленным бумагами столом с большой кружкой кофе в руке. Он поднял глаза на Михаэля.

— Что нового? — спросил он, указывая на стул напротив.

Михаэль остался стоять.

— Ничего. Бахар уехал к бухгалтерам, Цилла обзванивает людей, с которыми мы хотим переговорить, а похороны сегодня в час. Мне понадобятся фотографы и еще двое на подмогу, мы втроем не справимся, а отзывать людей от Хильдесхаймера я не могу, на кладбище ему может понадобиться охрана.