Убийство в субботу утром

«Не его, — подумал Михаэль, — но разве мне от этого легче?» Он так и слышал голос Ариэля Леви, говорящий: «Здесь вам не университет, знаете ли…» — и все в таком роде, ощущал на себе косые взгляды и видел сдержанные улыбки своих недоброжелателей — всех тех, кто домогался вожделенной таблички, которую он вот-вот должен повесить на дверь кабинета: «Начальник Следственного управления Иерусалима». Так и видел подозрительные лица членов ученого совета Института.

Факты просты: в восемь утра папка была приготовлена, а в восемь тридцать в бухгалтерской конторе появился человек высокого роста, лет тридцати, усатый, в военной форме. Змира заметила брюки цвета хаки под толстой курткой.

— Куртка военного фасона и черные перчатки на руках, — добавила она. — Он сказал, что приехал за папкой.

Это все, что Михаэлю удалось вытянуть из девушки.

— Но я все это уже говорила ему, — сказала она, указывая на Эли, который поджал губы и произнес угрожающим тоном:

— А теперь, пожалуйста, повторите еще раз!

Она больше ничего не могла припомнить. Его знаков различия она не видела.

— На нем была эта большая куртка, я же говорила. И темные очки, знаете, которые скрывают глаза. Все, что я разглядела, это усы и полный рот зубов. — Она вытащила изо рта розовую резинку и разразилась слезами.

Никто не попытался ее утешить. Михаэль сидел в большом плетеном кресле возле стола, за которым восседал Зелигман-старший, теребя узел галстука и утирая с лица пот. То и дело он поглядывал на стену, где дипломы в роскошных рамках свидетельствовали, что перед ними — квалифицированный бухгалтер и аудитор.

На столе стояла ваза тончайшего венецианского стекла, и Михаэлю страстно захотелось схватить ее и грохнуть об пол. Он с трудом овладел с собой. Эли Бахар положил на место старые папки и сказал, что от них никакого проку.

— Здесь ничего, — произнес он, — только банковские счета.

Михаэль навострил уши.

— Банковские счета, — повторил он и спросил Зелигмана-старшего, хранит ли тот номера банковских счетов покойной. Да, сказал Зелигман и подтянул галстук. Он может сообщить, что у нее имелся один действующий счет и другие, которыми она не пользовалась.

— Вы интересуетесь также акциями, паями и деловыми счетами? — спросил он.

Всем, заявил Михаэль, всеми ее счетами в банке. Особенно теми, где она депонировала платежи пациентов.

— Без проблем, — сказал бухгалтер. У него здесь даже есть один из ее чеков, датированный прошлым месяцем, для зачисления на ее счет. — Она вносила авансовые платежи в счет подоходного налога в конце каждого месяца, — пояснил он. — Она не желала сама заниматься этими вопросами. Доктор Нейдорф полностью нам доверяла. Вот. Главный инспектор может убедиться сам.

Он открыл один из ящиков стола, наклонился, покопался в бумагах и наконец вытянул тонкую картонную папку, из которой извлек чековую книжку и подал Михаэлю. Она была выдана отделением Немецкой слободы Ссудного банка, внутри — два подписанных чека, один для налогового управления, другой в уплату НДС. Оба чека были датированы 15 апреля. Зелигман быстро пояснил, что она еще не получила чековую книжку на следующий финансовый год. Каждый год в апреле она предоставляет ему подписанные чеки на год вперед.

— Эта книжка была полна подписанными чеками; можете взглянуть на корешки — вот, посмотрите сами. Все полностью оплачено.

Так, значит, мы теперь обращаемся во втором лице, подумал Михаэль; другими словами, мы больше не боимся. Он припомнил своего экс-тестя — тот тоже менял третье лицо на второе, переходя на дружеский тон.

Эли Бахар сказал, что, возможно, придется забрать и старые документы.

— Забирай все, — сухо велел Михаэль. — У нас им надежней.

Зелигман-младший открыл рот, но передумал и промолчал. Зелигман-старший кивнул Змире и сказал:

— Подай господам конверт для этих документов.

Убрав бумаги в конверт, Михаэль выпустил последнюю стрелу:

— Мистер Зелигман, я хочу, чтобы вы подумали, прежде чем ответить, и отвечали абсолютно откровенно; мы не из налоговой инспекции. — Зелигман вновь принялся подтягивать галстук, а его сын уже собрался протестовать, но главный инспектор Охайон поднял руку в знак того, что еще не закончил: — Мой вопрос касается счетов. Декларировалось все? Вы уверены, что всем своим пациентам она выписывала счета?

Казалось, Зелигмана вот-вот хватит удар. Оборонительный тон исчез: задета честь дамы и польский рыцарь восстал на ее защиту. С покрасневшим лицом он воскликнул: