Убийство в «Восточном экспрессе». Убийство на поле для гольфа

— Конечно. Мы даже удивлялись — почему. Посмотрели в окно, увидели, что намело много снегу, но это нас не встревожило.

— Что было после того, как полковник Арбэтнот попрощался с вами?

— Он пошел в свое купе, а я попросил кондуктора постелить мне.

— Где вы находились, пока он стелил постель?

— Стоял в коридоре около своего купе и курил.

— А потом?

— Лег спать и проспал до утра.

— Вы выходили из поезда вчера вечером?

— Мы с Арбэтнотом решили было выйти размяться в этих, ну как их... Виньковцах. Но стоял собачий холод — начиналась метель. И мы вернулись в вагон.

— Через какую дверь вы выходили из поезда?

— Через ближайшую к моему купе.

— Ту, что рядом с вагоном-рестораном?

— Да.

— Вы не помните, засов был задвинут?

Маккуин задумался.

— Дайте вспомнить. Пожалуй, что да. Во всяком случае, сквозь ручку был продет какой-то прут. Вас это интересует?

— Да. Когда вы вернулись в вагон, вы задвинули прут обратно?

— Да нет... Кажется, нет. Я входил последним. Не помню точно. А это важно? — вдруг спросил он.

— Может оказаться важным. Так вот, мсье, насколько я понимаю, пока вы с полковником Арбэтнотом сидели в вашем купе, дверь в коридор была открыта?

Гектор Маккуин кивнул.

— Скажите, пожалуйста, если, конечно, вы это помните, не проходил ли кто-нибудь по коридору после того, как мы отъехали от Виньковцов, но до того, как полковник ушел к себе?

Маккуин наморщил лоб:

— Один раз, кажется, прошел проводник — он шел от вагона-ресторана. И потом прошла женщина, но она шла к ресторану.

— Что за женщина?

— Не знаю. Я ее толком не разглядел. У нас как раз вышел спор с Арбэтнотом. Помню только, что за дверью промелькнули какие-то алые шелка. Я не присматривался, да и потом, я бы все равно не разглядел ее лица: я сидел лицом к ресторану, так что я мог видеть только ее спину, и то когда она прошла мимо двери.

Пуаро кивнул.

— Насколько я понимаю, она направлялась в туалет?

— Наверное.

— Вы видели, как она возвращалась?

— Кстати говоря, нет. Теперь я вспоминаю, что действительно не видел, как она возвращалась. Наверное, я просто ее не заметил.

— Еще один вопрос. Вы курите трубку, мистер Маккуин?

— Нет, сэр.

Пуаро с минуту помолчал.

— Ну что ж, пока все. А теперь я хотел бы поговорить со слугой мистера Рэтчетта. Кстати, вы с ним всегда путешествовали вторым классом?

— Он всегда. Я же обычно ехал в первом и по возможности в смежном с мистером Рэтчеттом купе: он держал почти весь багаж в моем купе, и вдобавок и я, и багаж были поблизости. Однако на этот раз все купе первого класса, за исключением того, которое он занимал, были раскуплены.

— Понимаю. Благодарю вас, мистер Маккуин. 

Глава 3 ПОКАЗАНИЯ СЛУГИ

Американца сменил англичанин с непроницаемым землистого цвета лицом, которого Пуаро заприметил еще накануне. Он, как и положено слуге, остановился в дверях. Пуаро жестом предложил ему сесть.

— Вы, насколько я понимаю, слуга мистера Рэтчетта?

— Да, сэр.

— Как вас зовут?

— Эдуард Генри Мастермэн.

— Сколько вам лет?

— Тридцать девять.

— Где вы живете?

— Кперкенуэлл, Фрайар-стрит, 21.

— Вы слышали, что ваш хозяин убит?

— Да, сэр.

— Скажите, пожалуйста, когда вы в последний раз видели мистера Рэтчетта?

Слуга подумал:

— Вчера вечером, около девяти часов, если не позже.

— Опишите мне во всех подробностях ваше последнее свидание.

— Я, как обычно, пошел к мистеру Рэтчетту, сэр, чтобы прислуживать ему, когда он будет ложиться.

— Опишите подробно, в чем заключались ваши обязанности.

— Я должен был сложить и развесить его одежду, сэр. Положить челюсть в воду и проверить, есть ли у него все, что требуется.

— Он вел себя как обычно?

Слуга на мгновение задумался.

— Мне показалось, сэр, что он расстроен.

— Чем?

— Письмом, которое он читал. Он спросил, не я ли принес это письмо. Я, разумеется, сказал, что это сделал не я, но он обругал меня и потом всячески ко мне придирался.

— Это было для него нехарактерно?

— Да нет, он как раз был очень вспыльчивый. По любому поводу выходил из себя.

— Ваш хозяин принимал когда-нибудь снотворное?

Доктор Константин в нетерпении подался вперед.

— В поезде всегда, сэр. Он говорил, что иначе ему не уснуть.

— Вы знаете, какое снотворное он обычно принимал?

— Не могу сказать, сэр. На бутылке не было названия. Просто надпись: «Снотворное. Принимать перед сном».

— Он принял его вчера вечером?

— Да, сэр. Я налил снотворное в стакан и поставил на туалетный столик

— Вы сами не видели, как он его принимал?

— Нет, сэр.

— А что потом?

— Я спросил, не понадобится ли ему чего-нибудь еще, и осведомился, в какое время мистер Рэтчетт прикажет его разбудить. Он сказал, чтобы его не беспокоили, пока он не позвонит.

— И часто так бывало?

— Да, хозяин обычно звонил проводнику и посылал его за мной, когда собирался встать.

— Обычно он вставал рано или поздно?

— Все зависело от настроения, сэр. Иногда он вставал к завтраку, иногда только к обеду.

— Значит, вас не встревожило, что дело идет к обеду, а хозяин не послал за вами?

— Нет, сэр.

— Вы знали, что у вашего хозяина есть враги?

— Да, сэр, — невозмутимо ответил слуга.

— Откуда вам это было известно?