Убийство в заснеженных горах

Горячий сырный суп почти исцелил Ская от раздражительности. Фаул был для разнообразия спокоен, почти благодушен и с напускной печалью сообщил, что, к сожалению, после завтрака оставит приятеля скучать без своей компании: вчера он получил очень заманчивое приглашение от дамы, если Скай понимает, о чем речь. При этом подмигивал он так, что догадался бы и полный болван. Скай заверил ловеласа, что как-нибудь сумеет обойтись денек без него. На душе сразу стало легко и свободно. Ник тоже заметно повеселел. Скай надеялся, что заметно это было только ему самому: обижать Фаула не хотелось, тем более до встречи с Креем.

После картофельного пирога по-веррийски и ароматной медовой коврижки Фаул еще раз горестно вздохнул и быстро удалился. Когда за ним захлопнулась дверь, Ник и Скай переглянулись.

— Как же мало иногда нужно для счастья! — вздохнул травник и потянулся за последним куском коврижки.

— Не хочется портить тебе аппетит, но раз уж нас покинул господин волшебник, надо бы воспользоваться случаем и навестить господина поэта, — сказал Скай.

Ник кивнул, запил коврижку травяным отваром и спросил:

— Ну, господин поэт не показался мне таким уж ужасным. Когда мы к нему поедем? Он, как я понял, не назвал конкретного времени?

— Не назвал, — согласился Скай. — Так что мы нагло явимся к обеду.

— А не к ужину? — уточнил Ник. — Вроде бы все, кто нас здесь приглашал в гости, звали именно на ужин?

— Вот именно поэтому мы и поедем к обеду, — ухмыльнулся волшебник. — Ларежская знать привыкла по вечерам развлекаться, так что на ужине могут быть другие гости, или, наоборот, самого поэта может не оказаться дома. По утрам до обеда наносят деловые визиты, а нам вовсе не надо, чтобы дорогой хозяин хоть мельком подумал, что у нас к нему деловой интерес. Так что обед, на мой взгляд, самое то.

Пит план одобрил и отправился готовить экипаж. Скай по-быстрому привел себя в порядок: тщательно расчесал волосы, собрал в аккуратный хвост и сменил повседневную рубашку на парадную, украшенную белоснежными кружевами на вороте и рукавах. Костюм волшебник менять не стал. Обед — не ужин, шикарного камзола не требует. К тому же, если уж следовать всем правилам модников, надевать тот же костюм два раза подряд — почти неприлично, а в лучшем костюме Скай как раз был вчера на поэтическом вечере. Конечно, позволить себе действительно новый костюм для каждого званого ужина могли только самые богатые господа. Остальные ухищрялись как могли, меняя воротники, кружева, пуговицы… Скай же всегда предпочитал пользоваться правом практикующего волшебника на нарушение любых светских условностей и ходил всюду в привычной повседневной одежде. Сейчас, однако, не следовало выбиваться из образа человека амбициозного и недовольного своим положением. Приходилось терпеть и кружева, и неудобные узкие рукава модного в столице замшевого камзола.

Ник возился со своим костюмом дольше Ская: тщательно вычистил одежду и сапоги, причесался, умылся холодной водой из кувшина. Причесался снова. Поправил кружевной, не такой шикарный, как у господина волшебника, но все равно дорогущий воротник. Подвернул рукава. Расправил их снова. Потянулся за расческой, но тут его решительно перехватил Скай.

— Нервничаешь?

Ник мотнул было головой, но под серьезным взглядом волшебника признался:

— Угу. Смешно, да? Сам сказал, что не вижу в этом поэте ничего ужасного, а сам не могу собраться. Болван!

— Ничего смешного, — не согласился Скай. — Ты вообще на светском приеме был когда-нибудь?

— Сам же знаешь, что не помню! — почти возмутился травник. — Но не думаю, чтобы был: кто бы меня туда позвал? С другой стороны, Пит мне уже на три раза объяснил, как себя вести и что делать.

— Все равно волноваться тебе вполне нормально, — развел руками волшебник. — Я, помнится, перед первой конференцией в Академии четыре пера налысо ощипал, пока готовился. Кстати, тогда Крей дал мне один дельный совет. Представь, говорит, что всем этим высокомерным господам коварная чаровная мышь прогрызла сзади на штанах по здоровенной дырке, а они и не знают. И представь, какие у них станут лица, когда они это заметят!

Ник фыркнул, но не успокоился.

— Ну, ты же был на самом деле готов? И имел право быть на этой самой конференции? А я здесь все время чувствую себя не на своем месте. Как будто я фальшивый, неправильный, и скоро все-все это заметят. Я же и вести себя не умею, и выражаюсь не так, как надо, и вообще не помню даже, кто я такой!