Убийство за четвёртой стеной

— Эм… Да, спасибо. Но я подумала, если у вас есть какие-то зацепки, подозреваемые или что-то ещё, я могла бы помочь, — Оксана проигнорировала цыканье и ворчание помощника следователя, ведь ей наконец-то удалось подобраться вплотную к своей цели. — Может, я посмотрю на людей, которых вы «отрабатываете», и узнаю кого-то или вспомню что-то ещё?

— Боюсь, ничего подобного я вам сказать не могу, Оксана Юрьевна. Я приму к сведению то, что вы мне рассказали, хотя в этом и не было необходимости. Я без всякого сомнения установил бы всё это сам ещё до конца дня. А теперь я должен попросить вас удалиться.

Следователь демонстративно отвернулся от свидетеля и с чересчур живым интересом принялся изучать трещины на пластиковом подоконнике. Оксана хотела возразить, но не успела она и рот раскрыть, как почувствовала, что запястье сжали металлические тиски. Максим Егорович с удивительной для его комплекции силой потянул девушку вверх, мигом поставив её на ноги. Из-за того, что вся кровь прилила к лицу, его руки оставались холодными. Благодаря этому ощущение, что Оксану схватил какой-то механизм, только усиливалось. Не обращая никакого внимания на громкие протесты, витиеватые ругательства и требования записать показания, мужчина выволок посетительницу из кабинета и захлопнул перед ней дверь.

Вернувшись домой Оксана всё ещё не закончила чихвостить на чём свет стоит следователя и его помощника. Только горячая ванна и половина шоколадного торта смогли вернуть её в норму. Весь вечер героиня потратила на составление жалобы начальству Правосудова. Всякий раз закончив печатать, она удаляла свою работу, так как та носила «недостаточно возмущённый» характер. К концу этот процесс подошёл только глубоко за полночь.

Девушка уже собралась идти спать, как вдруг мимо неё пронеслась машина. Гудок разорвал ночную тишину и практически сразу в ней утонул. Человек в маске Белого Кота даже не обернулся в сторону автомобиля. Он лишь поправил балахон и пошёл дальше. Эту дорогу он знал так хорошо, что мог бы пройти по ней с закрытыми глазами и ни разу не запнуться. Нет, он не ходил по ней с раннего детства, да и не видел ни разу до вчерашнего дня. Просто маленький бонус от генетической лотереи.

Белый Кот остановился напротив двухэтажного дома, отделанного импортным декоративным кирпичом. Жильцы района не скупились в своём стремлении к ощущению полной безопасности. Именно это они и получили — ощущение безопасности и не более того. Каждая вторая камера наблюдения была муляжом, автоматические ворота у входа открывались от малейшего порыва ветра, а охранники вместо патрулирования квартала смотрели футбольный матч в сторожке.

На скрытом маской лице появился оскал, который никто бы не смог перепутать с улыбкой. Лишённые эмоций глаза неотрывно наблюдали за окном, в котором только что зажёгся свет. Сквозь изысканные шторы с улицы виднелись лишь силуэты, но их было достаточно.

— Пора гулять, — раздался голос, который не мог принадлежать человеку.

Глава шестая, в которой мокнет Ральф

Дождь моросил уже третий день…

— Аргх, почему ты не можешь делать свои дела по расписанию?

Оксана стряхнула с плеч скопившуюся на них влагу, натянула на лоб капюшон и двинулась дальше по затопленному тротуару. Больничный и отпуск подошли к концу и теперь архивариуса ждала кипа ворохов задач, которая была не под силу никому, кроме неё, хотя и входила в служебные обязанности как минимум ещё трёх сотрудников.

Пока другие жертвы ненастья перепрыгивали с возвышающихся решёток ливневых канализаций на бордюры и демонстрировали чудеса бытовой эквилибристики, наша героиня шагала напрямик по щиколотку в воде. Такая же неостановимая и такая же располагающая к общению как Годзилла, она поднимала волны, которые настигали зазевавшихся пешеходов, стоило им хоть на секунду допустить мысль, что они обхитрили стихию.

Дождь моросил уже третий день подряд. Это не был ливень, из-за которого власти вводят режим чрезвычайной ситуации, при таком дожде большинство водителей даже не включают дворники. Любой уважающий себя зонт будет оскорблён до глубины души, если хозяин вздумает закрыться им от такого, с позволения сказать, ненастья. В общем, этому дождю стоило бы сгореть от стыда и кардинально пересмотреть свой карьерный путь.

Однако вопреки всем хулам и посулам злых языков он продолжал идти. Он шёл ночью, когда никто его не замечал. Он шёл по утрам, когда люди махали на него рукой, оставляя висеть зонты в шкафах. Он шёл днём, когда таксисты, предав саму свою суть, не повышали из-за него цены на услуги. Он шёл вечером, когда матери не надевали на детей дождевики «из-за пары капель». Он не сдавался, пока наконец все те, кто смеялся над ним, не пожалели о своих словах. Пока они не слегли с ангиной, пока не взвыли в подушки от депрессии, пока их брендовые туфли не начали расслаиваться, как картон. Он превратил их жизни в лишённый витамина D, вечно мокрый и хлюпающий ад.