Убийство журналиста

Небольшая пауза.

– Это Уля. Господин Садуллаев попросил меня быть вашим гидом в Баку.

Мелик улыбнулся: да, бакинец любил жизнь.

– Где вы находитесь? – спросил он.

– Я в холле. Хотите, чтобы я поднялась?

Мамед Садуллаев широко представлял себе гостеприимство. Мелик вспомнил о чувственных губах девушки. Но прежде всего он хотел выйти на след Милы. Уля могла задержать начало его расследования.

– Я спускаюсь сам, – твердо сказал он. – К тому же я спешу.

Уля многозначительно вздохнула.

– Очень жаль.

Глава 4

– Мила уехала на каникулы.

Шеф ночного клуба "Семь красавиц" Бабаев весело наблюдал за неприкрытой растерянностью Мелика. Видимо, Мила пользовалась известной репутацией…

– Вы хотите оставить записку? – спросил Бабаев.

– Да, – сказал Мелик.

Он пропустил Улю в лифт и вошел вслед за ней, нажав на кнопку четырнадцатого этажа.

Здание было современным и опрятным, в центре города, на площади фонтанов, в двух шагах от Нефтяников.

– Эти шлюхи предпочитают жить на содержании, чем работать. Она укатила с каким-нибудь богатым банкиром или прокурором.

Мелик скосил глаза на Улю. Она была разряжена, как царица

Томирис. На каблуках высотой с Эйфелеву башню, в парчовом, расшитом золотом платье. Она не сводила с Мелика восторженных глаз, и он терялся в догадках, чему это приписать: своему обаянию или ее послушанию шефу.

Она была откровенно разочарована, что он не пригласил ее в свою комнату.

– А что значит имя "Уля"? – спросил он. Она лукаво улыбнулась.

– Пылающий огонь…

Мелик просунул под дверь 906 свою визитную карточку. Уля заинтриговано и с некоторой ревностью наблюдала за ним.

Как только они вошли в лифт, она спросила:

– Вы уже закончили сегодня свою работу?

– Надеюсь, – ответил Мелик.

Чувственный рот азербайджанки посоветовал:

– Не надо все время думать о работе.

Когда они вышли на улицу, она спросила:

– Куда мы идем?

– В Клуб.

Она засмеялась.

– О! Вы уже успели узнать хорошие места…

Уля была права: Клуб "Развлекательный центр" действительно был одним из самых приятных мест в Баку. Двери выходили на улицу

Свободы, на которой располагалось около ста баров с немыслимыми названиями и кафе со стриптизом. Интерьер контрастировал с обшарпанным фасадом, мебель стиля начала века с глубокими креслами и уютной площадкой для танцев. Здесь одновременно были дискотека и шикарный ресторан, кегельбан, бассейн, сауна, фитнес клуб, но большую часть зала занимали кафе и магазины. Мелик и Уля сели за свободный столик.

Мелик спросил:

– Вам нравится работать у Мамеда Садуллаева?

– Он очень приятен, – загадочно ответила Уля.

– Он ваш любовник?

Мелик прикусил язык от своего бестактного вопроса, но Уля просто ответила:

– Не совсем. Он любит свою жену.

– Она этого заслуживает?

– Она великая путана, – сказала Уля с восхищением. – Она его доит, и он у нее под каблуком. Когда он в плохом настроении, я знаю, это из-за Римы: она обращается с ним плохо. Он же задарил ее подарками и украшениями. Он очень твердый и жесткий в делах, но ей ни в чем не может отказать. Однажды она поехала в Париж только для того, чтобы обновить свой гардероб на пятьдесят тысяч долларов.

– Она не ревнует мужа к вам? – коварно спросил Мелик.

Уля с удовлетворением признала:

– Она ненавидит меня. Мамед сыграл с ней злую шутку. Он купил ей манто из пантеры за тридцать тысяч фунтов. Однажды он вернулся домой без предупреждения и застал ее в объятиях богатого турка на этом манто. Тогда он подарил его мне, но она об этом узнала…

Уле было приятно об этом вспомнить… Мелик выпил рюмку своей любимой столичной водки. Уля ограничилась пепси-колой. Постепенно

Клуб заполнялся посетителями. Уля придвинула под столом свою ногу к ноге Мелика.

На Западе очень редко встречаются такие доступные женщины; в ее присутствии Мелик испытывал релаксацию.

На площадке танцевали пары. Мелик обратил внимание на длинную девушку, иностранку, одетую слишком вызывающе и вульгарно для азербайджанской страны: на ней были черная фетровая шляпа, черные очки, блузон с глубоким декольте, трикотажные шорты и высокие сапоги от Кардена, подчеркивающие стройность и длину ее ног. Она непристойно танцевала с молодым бакинцем, одетым под хиппи, но со вкусом.

В бедро Мелика вонзились коготки, и сладкий голос Ули прошептал ему на ухо:

– Она вам нравится?

– Она привлекательна, – признался Мелик.

– У вас нет никаких шансов, – засмеялась Уля. – Она лесбиянка.

Пойдемте танцевать.

Уля увлекла Мелика на площадку и, пренебрегая ритмом, приклеилась к нему.

– Вам нравится здесь? – спросила она. Мелик улыбнулся.

– Не думал, что восточное гостеприимство не знает границ.

Уля прыснула.

– Это древняя спартанская традиция. Когда-то, двадцать веков назад, спартанские женщины отдавались только иностранцам в красивых садах.

Музыка прекратилась, и Уля неожиданно указала Мелику на высокого блондина атлетического телосложения, стоявшего у стойки бара с рюмкой в руке.

– Гараш должен знать, где находится Мила, – сказала она. – Он знает всех этих девиц.