Убийца

– Как знать… Но, даже если нет, он наверняка будет где-то в комнате. А комната окажется крохотной, если мы имеем дело с ночлежкой, типичной для этих мест. Значит, до оружия ей будет только руку протянуть.

– Верно, – согласился Майло. – Я уже заглядывал в такие же комнаты этажом ниже – портье говорит, они все одинаковые, восемь на восемь… Надо же, мамашка с двумя «стволами» в кармане. Что еще скажешь полезного?

– Если она не купится на твои уловки, я буду рад побеседовать с ней сам.

– Читаешь мои мысли, – сказал он и криво улыбнулся. – В конце концов тебя этому учили.

В итоге мы выработали следующий план: грузовик потихоньку проедет мимо здания «Кинг Уильям» и встанет поближе к входу, но так, чтобы его прикрывала соседняя ночлежка – «Пегас». Офицеры наружу выходить не будут.

Четверо парней в форме позаботятся о том, чтобы вокруг не скапливались зеваки, хотя, учитывая характер местности и природу здешних обитателей, все могло повернуться совсем непредсказуемо. Поэтому на входе в отель вместо обычного охранника решено было поставить пятого копа, а еще трое должны были присматривать за тремя пожарными лестницами – ими давно никто не пользовался, но теоретически по ним вполне можно было спуститься с любого этажа отеля в вонючий переулок за ним. Лифты отеля уже привели в нерабочий режим.

– Все равно эти фиговины вечно сломаны, постояльцы ходят пешком, – сказал консьерж, глядя на нас из-за своего пуленепробиваемого окошка. Майло и я были единственными, кто вошел в отель, оба в жилетах из кевлара. Лобби оказалось просторным, но пустым, с высокими потолками и серо-синими стенами; его пропитывала промышленной мощи вонь средства от тараканов, запахи застарелых болезней и табака.

Консьерж был невероятно толстым мужиком лет пятидесяти с лишним по имени ДеВейн Смарт; было непонятно, как при таких габаритах он вообще помещался в своей пуленепробиваемой конуре. Дежурил этот дядька с двух часов дня до десяти вечера. Его работа состояла в том, чтобы принимать у постояльцев деньги или чеки за однодневное или недельное пребывание и, подозрительно хмурясь, выдавать им ключи. Он был одним из тех троих, кто звонил в полицию после того, как фото Ри Сайкс показали по телевизору, и он же, глядя на ее фоторобот, только что подтвердил нам, что это она.

– Ага, точняк, она, – сказал Смарт, просовывая фото обратно в щель.

– Въехала пару дней назад?

– Ага. А вознаграждение мне будет?

– Посмотрим, – сказал Майло, глядя на ключ. – На нем нет бирки, это точно семьсот девятый?

Смарт продемонстрировал полную пасть поломанных черных пеньков.

– Президентский номер. Наслаждается видом.

– Центральной телефонной линии у вас нет?

– Я же говорил, – обиделся Смарт. – Что постояльцы с собой принесут, тем и пользуются.

– У нее есть сотовый?

– Откуда мне знать?

– Какая она? – спросил я.

– В смысле?

– Как себя ведет, может, говорила или делала что-то необычное…

– Я ее с первого дня не видел, – сказал Смарт. – Как поднялась наверх, так больше не выходила. Сколько это будет продолжаться?

– Пока не кончится, – ответил Майло.

– Постояльцы пользуются тем, что приносят, – сказал я. – А у нее было с собой что-нибудь?

– Понятия не имею, – сказал Смарт.

– Какой-нибудь багаж?

– «Луи Витон»… Слушайте, я сижу здесь, принимаю деньги, они платят и расходятся по комнатам, я их не проверяю. – Смарт хохотнул. – Может, она только по ночам выходит, типа, как летучая мышь. – И он взмахнул руками, отчего по его жирным плечам пошла рябь.

– Ладно, пошли наверх, – сказал Майло.

Смарт перекрестился.

Теперь засмеялся лейтенант.

– Способ обретения уверенности?

– А?

Майло повторил его жест.

– А-а, ну ладно, – сказал Смарт.

* * *

Коричневая дверь, столько раз крашеная-перекрашеная, что формой теперь напоминала подтаявшую шоколадку, вела на лестницу. Штукатурка со стен цвета зеленого горошка местами осыпалась до дранки, а местами отсырела и заросла черной плесенью. Мраморные ступени, раньше белые, теперь были покрыты серыми, коричневыми, желтыми и другими пятнами неясных оттенков. Деревянные балясины перил давно уничтожили вандалы, и лишь отдельные стойки, расколотые или пострадавшие как-то иначе, напоминали о том, что они здесь когда-то были.

Мы пошли наверх.

От этажа к этажу ароматы варьировались, но все же основу композиции составляли запахи мочи, засохшей рвоты, жженой серы и все того же средства от клопов, только еще более едкого. Судя по тому, что на каждой площадке лестницы кучами лежали дохлые тараканы, клопы и прочие насекомые, инсектицид работал. А вот от чего издохли крысы, чьи тушки разлагались на площадках третьего, четвертого и шестого этажей, сказать было трудно. Один трупик был, кстати, совсем свежий, и кто-то – возможно, не слишком привередливый собрат – вскрыл ему нутро и полакомился потрохами. Хотя, может, это была кошка. А может, и вообще неизвестно кто.

Это безобразие даже привлекло внимание Майло, так что он остановился, вынул из кармана платок, промокнул им вспотевший лоб и попытался выровнять дыхание.