Убийца где-то рядом... Смерть в белом галстуке

— Да. Ну хорошо, эта информация поступила к нам от сэра Уильяма Эркварта, председателя совета попечителей, и думаю, что решение о том, кому о ней сообщать, должно быть оставлено за ним. Я не сомневаюсь, что он позволит тем, кого это непосредственно касалось в связи с этим делом, ее узнать.

— Понимаю, — сказала Кристина, а затем осторожно посмотрела на сержанта, так как ненамеренно она очень похоже сымитировала его манеру произносить это слово. Но он остался невозмутимо добродушным. Она поспешно продолжила:

— Я все еще нахожу это едва ли правдоподобным, что он мог убить мистера Уолша и мисс Глоссоп.

— Ну, мисс Грэхем, в нашей работе мы учимся никогда не удивляться. Но он не был таким волевым человеком, как казался. В ходе нашего расследования по этому делу мы проделали большую работу, — хотя, может быть, это и не очень заметно, — мы узнали, что когда он преподавал в Кении, имел место инцидент, внезапная вспышка неистового нрава. Да, теперь, просто для того, чтобы удовлетворить мое любопытство, скажите, у вас совсем никогда не возникало подозрений относительно Суонстона?

Кристина смогла ответить, что однажды оно возникло.

— У меня просто проскользнула легкая тень подозрения относительно него, когда Дуглас Баррон пришел в коттедж и сказал, что он уверен, что директор знал все о его пребывании в тюрьме, и он сделал вывод, что ему, должно быть, сказала об этом Мейбл Глоссоп, но я не могла поверить, что Мейбл Глоссоп на самом деле так поступила, и это заставило меня попытаться выяснить, каким образом директор смог об этом узнать; тогда я подумала: может, он прочитал чудовищные записи Уолша, и если так… А затем это показалось мне настолько нелепым, и через несколько дней я об этом забыла…

— Понимаю.

— А затем я узнала, что он когда-то учился в этой школе и, следовательно, мог знать о туннеле. Но потом было много других подозреваемых, включая Туэчера и… Дэвида Роналдсона.

— Понимаю. Да, порой я сам был полон искушения заподозрить мистера Роналдсона… но как только я узнал, что он не был тем человеком, который пробрался в коттедж, я больше о нем не думал. — Он бросил на Кристину взгляд, который, как она почувствовала, можно было назвать исключительно насмешливым… это был самый насмешливый взгляд, который она когда-либо видела… — Констебль Джонсон разговаривал с ним той мочью при патрулировании, когда он ставил машину на стоянку, как раз приблизительно в то время, когда вы бежали по дороге. И вы должны быть ему благодарны, мисс Грэхем. Именно он нырнул за вами и поддерживал вас на поверхности до тех пор, пока мы смогли организовать спасение. Несомненно, он будет встречать вас внизу при выходе из госпиталя. Ну-ну, я должен идти.

Кристина была рада остаться ненадолго одна. Почему же Дэвид не рассказал ей о констебле Джонсоне? Он был слишком сердит, и, в конце концов, почему он обязан оправдываться перед ней? Какой глупой подозрительной идиоткой она была. И она так и скажет Дэвиду, когда он придет ее повидать. Если… он придет ее повидать…

Молодая медсестра вошла с кружкой теплого сладкого молочного напитка в руках. Кристина решила, что довольно приятно, что ее балуют, и с удовольствием потягивала напиток, когда вошла Эндрина и жизнь вновь стала беспокойной.

Эндрина, однако, присела и заговорила вполне доброжелательно:

— Я примчалась, чтобы взглянуть на тебя во время своего «окна», с разрешения, конечно, Джейн Мелвилл. В настоящее время она исполняет обязанности директора. Как ты себя чувствуешь, Крис?

— Я в самом деле прекрасно себя чувствую и буду дома сегодня вечером. А как ты?

— Хорошо. Да, действительно, Крис. — Мгновение она молчала, а затем сказала: — Ты знаешь?

— О директоре? Да. Возможно, это лучший выход из положения, Эндрина.

— Да, возможно. Но… — и ее голос слегка дрогнул, — мне хотелось бы, чтобы это не я нашла нужную им улику…

— Эндрина, что за улика? Сержант мне не говорил. И тебе лучше бы не…

— Нет. Я лучше тебе скажу. Я не раз собиралась это сделать. Но когда ты сказала, что это был Туэчер, я была совершенно ошеломлена. И затем, Крис, понимаешь, некоторое время, совсем недолго, я размышляла, предположим, я буду молчать, и они решат, что это сделал Туэчер, тогда с Алеком все будет в порядке. Помнишь, я тебя спрашивала, пошла бы ты в полицию с уликой против Дэвида?

— О, Эндрина…

— Но, конечно, я поняла, что так поступить нельзя, что так поступать совершенно невозможно. Потому что, даже если никто больше не узнает, я буду это знать. И тогда… я пошла в полицию.

— Но, Эндрина, ты все еще мне не сказала, что же это была за улика.

— Помнишь обгоревшие перчатки, которые вы нашли? На них была кровь, и, вероятно, они были на руках того, кто заколол Джозефа Уолша? И помнишь, они застегивались на кнопку с крошечным изображением головы оленя? И на одной из перчаток кнопка отсутствовала?

— Да.

— Я нашла ее. В машине Алека. В этом нет никаких сомнений, потому что металл на ее внутренней поверхности был поцарапан и кнопка точно подходила к головке на перчатке… сержант сказал мне об этом, когда благодарил…