Убийца яутжа (СИ)

- Покорная. Хорошо. – Охотник, довольный, что всё идёт, как он и представлял, без церемоний посадил на себя девушку и резко, очень быстро и болезненно вошел в нее. Не выдержав этой боли, девушка громко закричала и дернулась назад, но когтистая рука яута сжала ее предплечье, как в стальных тисках, и она не решилась более шевелиться. Рыдания вырвались из ее груди.

Яутжа защелкал жвалами и издал глухой стон, быстро двигаясь внутри уманки и жалея, что всё же самки его расы пока для него недоступны. Эта самка слабо заменяет ему яутскую, но всё же это лучше, чем совсем ничего. Длинный изогнутый язык вырвался из его рта. Притянув к себе девушку, он, не переставая двигаться, провел языком по груди и плотному соску. Для Ренаты пытка только началась...

Киан’дэ очистил визор маски Убийцы, выполнявшей всё те же функции, что и обычная ритуальная маска Охотника. Покрытая бранными рунами, оглашающими, что к’житово отродье, чьё лицо скрывается под ней, маска выделяла хищные надбровные дуги и узкие, уходящие вверх глазницы, а пара шипов запрокидывалась к затылку, напоминая изогнутые бычьи рога. Лавово-красные глаза Киан’дэ воззрились на отметины, испещрявшие его маску.

- Чтобы ты помнил, кем являешься, – провозглашал Главный Охотник и Верховный Старейшина, ударом мощных когтей награждая Киан’дэ шрамом через всё лицо. Глаз убийцы заплыл, зеленая кровь – или твей на языке яутжа – залила его. Убийца терпел, хотя мог, хоть и с трудом, отразить каждый удар Охотника.

Он уже прошёл через ритуал Килинди-Сома, заключавшийся в том, что яуту, отмеченному кланом, в знак избранности – что почётным отнюдь не было – наносили сотнями острейших игл ритуальные татуировки по всему телу. Теперь они покрывали его чешуйчатое алое тело серебряными завитками и символами. В некоторых местах иглы ранили его кожу, и твей застыл на мускулистом теле яута.

- Тебе запрещено брать пищу с нашего стола. Одарять своим семенем наших женщин. Говорить с нами, как с равными. Подчиняться Брачному Ритуалу и Священному Ритуалу Охоты. Ты – изгой, презираемый и презренный. – Старейшина, под молчаливые взгляды прочих верховных яутжа, приказал Киан’дэ опуститься на колени, что тот и сделал – абсолютно покорно, хотя в душе всё переворачивалось.

Жрица с поклоном подала Старейшине ритуальную маску убийцы, которую не носили уже несколько столетий за неимением столь редкого экземпляра среди яутов. Старейшина вырезал на лбу маски острейшим алым когтем серповидный иероглиф “к’хан”. Набрав едкой слюны в рот, он гневно плюнул на маску в знак своего и общего презрения и опустил её на обезображенное лицо Убийцы.

Дав знак двум крупным яутам, Старейшина поднял с плоского огромного камня изогнутый кривой кинжал. Подняв подбородок с белой маской в красных отметинах, он смотрел на то, как убийце разводят руки в разные стороны, вынуждая его прогнуться перед всеми верховными.

Черные как уголь валары сжали в кулаке, оттягивая назад, и одним махом Старейшина обрезал всю копну вместе с простыми стальными кольцами. Валары упали на землю, а жрица и две прислужницы принялись сноровисто закрывать края валар новыми, серебряными, кольцами.

Воспоминание об унизительном обряде заставили Киан’дэ оскалиться и быстро покрыть лицо ритуальной маской. Она была его проклятием, но он ценил всё, что мог предложить ему клан – при его-то происхождении.

День проходил за приготовлениями к убийству. Хитроумный яут ждал ночи.

====== 3 ======

На лагерь яутов опустилась ночь. Дисциплинированные воины выставили часовых, впрочем, не думая, что опасность столь близка. Уже несколько лет никто не смеет препятствовать их деятельности на Земле, и они чувствуют себя здесь хозяевами. Но Киан’дэ сегодня покажет им, как серьезно они ошибались.

Он установил несколько детонаторов по всему периметру лагеря, зная, что это всполошит яутов. Кого-то убьют приготовленные заранее ловушки, кого-то — он сам. В том, что он одолеет двенадцать своих братьев, он не сомневался. Это самый обычный заказ. Главное — убить О’рма, и тогда дело сделано, и он сможет вернуться назад.

Куда — назад? Киан’дэ серьезно посмотрел вперед себя, понимая, что возвращаться ему в общем-то некуда. Только когда он улетает на задания, он не чувствует себя изгоем и ничтожеством. Он чувствует себя… почти охотником. Воином Чести. Ведь по силе и умениям он не уступает многим из почтенных яутов, разве что он по касте своей никогда не будет причислен к ним.

Но Кетану справедлив: он имеет полное право убивать всех ненавистных ему собратьев! Раздвинув в улыбке мандибулы, Киан’дэ бесшумно поднялся из своего укрытия и двинулся вперед. Пора!