Убийца из детства

Журавлев вышел из машины. И сразу же на него обрушилась тишина. Не пугающая, не давящая. Наоборот. Обволакивающая тихой нежностью и робкой лаской. Наполненная легким шелестом листвы да стрекотанием кузнечиков. Нет городского шума. Не визжат тормоза машин. Не заставляют вздрагивать вскрики клаксонов. Нет удушливого запаха выхлопных газов. Ничего этого нет! Воздух чистый и прозрачный! С ароматом сосновой смолы. Дышится легко.

– Да уж! Лачуга! – не смог скрыть восхищения Журавлев, глядя на двухэтажный дом из оцилиндрованных бревен, похожий на царские хоромы из мультфильмов про Ивана Царевича. С высокого крыльца уже спускалась улыбчивая женщина в нехитром дачном наряде.

– Знакомься, Боря. Это моя жена Валя! А это, Валюша, мой однокашник Боря Журавлев. Вот, уговорил его приехать к нам. Посмотреть, как живут некоторые его сверстники.

– Очень приятно! – улыбнулась Журавлеву Генкина супруга. – Гена мне о вас рассказывал.

– Давайте без интеллигентских церемоний! – прервал ее Генка. – Общаемся на «ты»! Нет возражений?

Никто не спорил. Генка удовлетворенно хмыкнул.

– Как банька? – спросил он супругу.

– Готова!

Генка повернулся к гостю:

– Ты, Боря, как к баньке относишься?

– Обожаю! – улыбнулся ему Журавлев.

– Значит, делаем так! – заключил Данилов. – Сначала – экскурсия по моим владениям. Потом – банька. А потом – торжественный ужин. Возражения есть? Нет! Тогда – вперед!

Они уже отошли от дома на несколько шагов, когда Генка вдруг резко обернулся:

– Валюша! – крикнул он поднимающейся в дом жене. – Беленькую не забудь в холодильник поставить!

И повернулся к Борису:

– Ты как? Беленькую употребляешь? У Татьяны ничего не пил. Трезвенник? Или здоровье не позволяет?

– Нет, не трезвенник, – успокоил его Журавлев. – И здоровье пока позволяет. Только не увлекаюсь я этим делом. А на встрече у Татьяны… с дороги был. Устал. Не хотелось.

– Ты тогда сказал, что свою цистерну уже выпил, – напомнил Генка. – Это что, шутка такая? Или было дело?

– По молодости всякое бывало! – улыбнулся в ответ Журавлев.

– Вот это мне нравится! – признался Генка. – Что не прикидываешься святым! У каждого в жизни есть такое, в чем и себе-то признаваться не хочется. Не то, чтобы рассказать. Я тоже не сразу стал, как мой внук говорит, правильным пацаном. Вовремя остепенился.

Они шли по выложенной поставленной на ребро галькой дорожке, спускающейся к озеру. По краям дорожки стояли светильники. Дорожка обогнула небольшой холм, и перед ними открылся великолепный вид. Нетронутая рябью зеркальная гладь озера с перевернутыми вершинами вниз отражениями стройных сосен противоположного берега и комочками белых облаков на голубеющем небе, уже сменивших утреннюю хмарь – от такой картины захватывало дух. С берега в озеро уходил деревянный пирс.

Сначала Журавлев не понял, куда делись военный городок и садоводство, ведь они на том берегу. Спросил Генку. Тот объяснил, что они скрыты за мысом.

– Я же не просто так место выбирал! – горделиво сказал он. – Со смыслом. Чтобы никакие халупы мне вид не портили. Этот причал мой. Я с него рыбу ловлю. Не потому что она мне нужна. Так, для развлечения. Иногда.

– Причал есть, а лодки нет, – заметил Журавлев.

– Ага! – радостно воскликнул Генка. И тут же посерьезнел.

– И лодка у меня есть, и прогулочный катер. Видишь, вон там, в камыше проход? Это канал. Знал бы ты, как его рыли! Сколько я за него заплатил! Зато теперь у меня катер стоит у причала прямо за домом. Никому глаза не мозолит. Ни завистникам, ни шпане.

Они постояли на берегу, помолчали. Журавлев смотрел на тихую воду, на плывущие в ней облака и слушал тишину. Но Генке не терпелось продолжить экскурсию.

– Пойдем дальше? – нетерпеливо спросил он.

Он провел Журавлева вдоль берега, и Журавлев увидел вторую, малоприметную дорожку от берега к дому.

– Та дорожка, по которой мы на берег пришли, так сказать, парадная, – пояснил гостю Генка. – А эта другого назначения. Я по ней из баньки в озеро голышом бегаю.

За бугром открылась банька размером с приличный дом.

Невдалеке от бани, прямо в холме, скрывающем дом, Журавлев увидел большую дверь с большим, старинным навесным замком на ней.

– Бомбоубежище? – вырвалось у Журавлева.

– Можно и так сказать, – усмехнулся Генка. – Но вообще-то там у меня сарай, погреб, мастерская и все такое прочее. Идем!

В его руке появился большой ключ с хитроумной бородкой. Заметив удивленный взгляд Журавлева, весело пояснил:

– Замок-то антикварный. Наверное, у какого-нибудь купца на двери склада висел. И ключ соответствующий. Бронза! Видишь, как потемнела.

– Серьезный замочек, – осторожно заметил Журавлев.

– Ерунда! – фыркнул Генка. – Выглядит серьезно, но на деле – чистой воды фигня! Открывается гвоздем. Он у меня так висит. Для прикола.

Генка открыл замок и распахнул дверь:

– Входи!

В коридоре было темно и прохладно. Генка отыскал выключатель, щелкнул им, и тотчас вспыхнул яркий свет. Журавлев увидел перед собой три двери: одну прямо перед собой и по одной справа и слева. Он невольно улыбнулся:

– У тебя, Гена, тут как в сказке! Налево пойдешь, направо пойдешь…