Убийца из детства

– Невероятно, что это сделал кто-то из наших. Но если все-таки убийца – наш одноклассник, то это не Смурной, не Баракин, не Данилов.

– А кто, кроме них, может быть Питоном?

– Ну вот… Приехали! Да кто угодно! – возбужденно ответил Журавлев. – Мы же говорили об этом!

– Не горячись! – попросила его Таня. – Ты говоришь, что ни у кого из наших ты на сегодняшний день не нашел серьезных причин для убийства Надежды и нападения на Васю. Так?

– Так! Кстати, как у Васи дела?

– Пока без перемен. Все еще без сознания. Но врачи сказали Эльвире, что шансы еще есть.

– Ну, дай ему бог выкарабкаться!

– А ты не допускаешь, что тебе не все рассказали? – спросила Таня.

– Пожалуй, это исключено, – подумав, ответил Журавлев. – Едва ли в школьных годах наших одноклассников есть что-то такое.

– Скорее всего, ты прав, – согласилась Таня. – Только не надо забывать, что убийца, если он есть среди наших, не стал бы тебе помогать. Но главное, что твое расследование не опровергает наши первые предположения. Что убийца был хорошо знаком с обоими. Но общие знакомые у Васи и Нади могли быть только там, в школьных годах. Значит, убийцу надо искать там. Среди одноклассников!

– А почему им не мог стать кто-то другой? Из параллельного класса, например? – спросил Журавлев.

– Мог! Только если это сделал не наш, то нам его не найти. Значит, надо убедиться, что наши ни при чем! А потом угомониться и спокойно ждать, когда злодея выведет на чистую воду следователь.

– Так против наших у нас ничего нет! Взять хотя бы алиби. Мы не можем проверить, кто и где был во время убийств.

– А чего же ты не спросил? – прищурилась Таня.

– Потому что это – прямое подозрение! После такого вопроса со мной никто не стал бы разговаривать!

– Соглашусь! – кивнула Таня. И хлопнула ладонью по столу. – В общем, Журавлев, так. Давай отложим это дело. Тебе надо остыть от встреч и бесед с одноклассниками. Чтобы освободиться от ненужных в данном случае эмоций. Как говорил один из героев в «Мертвом сезоне»: идея должна созреть! Придет умная мысль – продолжим. А пока… Я сейчас собираюсь Светлану Алексеевну проведать. Помнишь такую?

– Физику преподавала?

– Она. Старенькая уже стала. Болеет. Я к ней часто хожу. Последняя из могикан. Других учителей уже нет. Пойдешь со мной?

– А удобно? – с сомнением спросил Журавлев.

– Еще как удобно! – весело ответила Таня. – Обрадуется старушка. Ее визитами не балуют. Дети и внуки далеко. К себе зовут, но она ехать не хочет. «Куда я от Димы уеду?» – говорит. Дима – это ее муж. Умер пять лет назад. Она хочет, чтобы ее рядом с ним похоронили. Такие вот дела.

– Любила его, значит.

– Значит, любила!

– Надо же подарок какой-то взять, – забеспокоился Журавлев. – Цветы? Или конфеты?

– Цветов не надо! – остановила его порыв Таня. – Аллергия у нее. И конфеты она давно уже не ест. Диабет.

– Нехорошо с пустыми руками приходить.

– Есть у нас подарок. Кароб-сироп.

– Это что такое?

– Сироп из семян какого-то южного дерева. Мне его с Кипра привезли. Кстати, знаешь, что у всех семян этого дерева одинаковый вес? Ими раньше драгоценные камни взвешивали. Карат – это вес одного зернышка.

– Не слышал, – признался Журавлев. – А что им лечат?

– Да все! Его пьют при болезнях желудка, кишечника, печени, поджелудочной железы. Говорят, помогает.

– Про Надю и Васю она знает?

– Думаю, что нет.

– Скажем?

– Нет, не будем! – решительно ответила Таня.

Светлану Алексеевну Журавлев запомнил высокой и стройной женщиной, с тонкими чертами лица и в очках. От нее всегда веяло интеллигентностью и хорошими духами. Почему-то запомнилось, как она однажды вела урок для всех выпускных классов в актовом зале. И назвала его лекцией. Зачем это было сделано и почему, забылось. Столиков, как в студенческих аудиториях, в зале не было. Все, кто записывал за ней, приспосабливали тетрадки, кто как сумеет, на коленях. Кое-кто из отличников стал жаловаться, что не успевает записывать. Просили Светлану Алексеевну повторить сказанное. Она на это ответила:

– Тем из вас, кто поступит в институты, придется мириться с тем, что преподаватели, профессора и доценты ничего не повторяют. А если иногда и повторят, то совершенно другими словами. Учитесь записывать главное. Используйте скоропись, придумывайте свои сокращения. И так далее. Лекция – это не диктант. На ней надо работать.

Конечно, Журавлев понимал, что время изменило любимую учительницу. Но никак не ожидал, что так сильно. Дверь им открыла согбенная, сморщенная старушка с тросточкой в руке. Кожа на руках и на лице такая тонкая и сухая, что почти прозрачная, с коричневыми пятнами и черными «родинками». Голова и руки заметно трясутся. Только глаза за стеклами круглых очков остались прежними: живые, со сверкающими в темных зрачках искрами тонкого ума и глубокой проницательности. Несмотря на одолевающую ее слабость, Светлана Алексеевна следила за собой. Одета опрятно. В голове не видно ни одного седого волоса, а сами они аккуратно уложены.

– Здравствуйте, Светлана Алексеевна! – громко поздоровалась Таня. – Я сегодня не одна. Узнаёте, кто это?