Убийца из ФБР

— Шелби, когда они позвонили сюда, они хотели всего 6 лет, а я сказал "ни за что". Потом они дошли до 12 лет, и я повесил трубку. Но когда они согласились на 16 лет, я сказал, что соглашусь на это, потому что нам не за что было осудить этого человека без его признания. Мы не смогли бы назначить Патнему максимальное наказание, если бы он отказался сотрудничать. Ведь тогда мы вообще не смогли бы предъявить ему обвинение.

— Это было убийство! Хладнокровное убийство! — Бо был в ярости.

— Произошедшее квалифицируется как непредумышленное убийство. Я хочу, чтобы вы оба ознакомились с признанием. Тогда вы лучше поймёте.

— Вы говорите так, словно защищаете Марка! – вспылила Шелби.

— Мы никогда не смогли бы предъявить ему обвинение, если бы всё произошло по-другому. Единственное, о чём мы могли его попросить, это пройти тест на детекторе лжи, а его результаты – не улика для суда. Мы никогда не нашли бы труп, если бы не заключили сделку о признании вины, по которой он признался и привел нас к ней. Без трупа не было никакой возможности доказать преступление. Мы могли бы месяцами прочесывать холмы округа Пайк, но так ничего бы не нашли.

— Будет суд? — спросила Шелби.

— Нет. Если заключена сделка с правосудием, мы не требуем судебного разбирательства. Его приведут в суд 12 июня в 09:00. Нам нужно, чтобы вы двое были здесь 10 июня в 09:00 для встречи с членами большого жюри. Они должны услышать ваше свидетельство. Мне жаль того, что случилось с вашей сестрой, — ровно сказал Раньон.

Шелби и Бо вышли из офиса Раньона в оцепенении. Они не могли понять, почему у них не спросили перед заключением сделки о признании вины. Они не могли поверить, что прокурор мог позволить человеку избежать наказания за убийство, назвав его непредумышленным. Возмущённым, им предстояло вернуться во Фриберн и встретиться лицом к лицу с родственниками и объяснить, что произошло. Потом были двое маленьких детей Сьюзен. Им пришлось рассказать ужасную правду.

Эта новость разорвала семью на части, и в течение нескольких дней все находились в состоянии шока. По-прежнему не было ни слова ни о похоронах, ни о результатах вскрытия. Все обсуждали только вынесение приговора Марку Патнему.

Ранним утром 10 июня Шелби с братом вернулись в Пайквилл, чтобы встретиться с большим жюри. Она курила сигарету за сигаретой в коридоре, прежде чем вошла в комнату большого жюри, расхаживая по комнате, пока Джон Пол Раньон разговаривал внутри, как ей показалось, целый час. Когда он периодически выходил в коридор, Шелби хватала его и спрашивала:

— Когда я смогу туда войти?

Но Раньон только отбивался от неё со словами “потом, потом” каждый раз, как проходил мимо.

Когда Шелби Уорд наконец предстала перед большим жюри, ей казалось, что это её судят. Она не могла поверить в то, как члены жюри уставились на неё. Ей показалось, что каждый из них напуган.

— Вы обещаете говорить правду, всю правду и ничего, кроме правды, и да поможет вам Бог? — спросил её чиновник.

Шелби сказала “да” и села на стул.

Первое, что Джон Пол Раньон сделал перед присяжными, это объяснил ей, что если они не пойдут на сделку о признании вины, а просто передадут дело в суд для разбирательства, Марк Патнем окажется на свободе, вспоминает Шелби.

— Ну, я этого не понимаю. Патнем — хладнокровный убийца, — протестовала она.

— Мне остаётся лишь напомнить, что если мы не согласимся на сделку с правосудием, то провалим всё дело, — сказал Раньон. — Вы помните, как пришли ко мне в феврале?

— Да, Джон Пол.

— Так вот, тогда у нас ничего на Марка не было, и если бы не вмешательство ФБР и мои переговоры, не было бы никакого признания.

Раньон всё выложил Шелби. Он зачитал признательные показания и условия сделки. Она чувствовала, что не может перебивать, но прежде чем она покинула трибуну, её спросили, хочет ли она что-нибудь сказать присяжным. Ей дали 5 минут.

— У Марка и Сьюзен был роман, она забеременела от Марка, а он её убил. Считаю, что Джон Пол не должен был заключать эту сделку. Марк целый год жил припеваючи во Флориде, жил и не тужил, всё это время зная, что мы тут сходим с ума, разыскивая Сьюзен, — запротестовала Шелби. — Не хочу, чтобы вы соглашались на эту сделку. Хочу, чтобы его судили за хладнокровное убийство и вынесли ему максимальный приговор. Хочу, чтобы ему назначили два пожизненных срока! Он убил своего нерождённого ребёнка!

— Спасибо, Шелби, больше нам ничего не нужно. Можете идти, — сказал Раньон и вывел её из комнаты.

— Раньон практически выставил меня за дверь, — вспоминает Шелби. — Мне пришлось умолять его позволить брату Билли Джо попасть туда и поговорить с большим жюри. После того, как Бо рассказал им о романе, поездках в Пайквилл и обо всём остальном, Раньон спросил его, не хотел ли он что-нибудь добавить, Бо смог выдавить только какое-то ворчание. И Раньон сказал: "Ну, это всё, спасибо".