Убийца королевы

Странно… Большинство людей не знали, что такое карточный кидала – особенно те, кто сами никогда не играли. Королева знала о моей профессии больше, чем хотела показать. Со своей стороны, магистрат Чапрек выглядел, как человек, внезапно осознавший, что стоит по пояс в зыбучих песках.

– Я… Нет, конечно нет, но…

– Или вы предпочли бы сказать двору, что, поскольку я всего лишь глупая одиннадцатилетняя девочка, я наверняка проиграю в простой карточной игре?

– Я… Ваше величество, это…

– Будьте добры ответить на вопрос, который задала ваша королева, почтенный магистрат.

Чапрек оказался лицом к лицу с неприятной дилеммой. Если он и вправду верит, что королева – двухтысячелетняя душа, у него нет никаких оснований сомневаться в её способности выиграть партию в карты. Если он будет настаивать на возможности её проигрыша, он тем самым объявит, что правительница Дарома – всего лишь одиннадцатилетняя девочка. Надо отдать должное её величеству: она умела блефовать.

Магистрат, шаркая, отступил обратно в толпу.

– Конечно, ваше величество, простите мою дерзость.

– Что ж, отлично. Мы с господином Келленом сыграем партию и увидим, чей разум острее. А теперь – у кого-нибудь есть колода карт?

В комнате наступила тишина, пока аристократы переминались с ноги на ногу и поглядывали друг на друга. Прошло около минуты, и тут за моей спиной кашлянули.

– Я, э-э… Кажется, у меня есть при себе колода, ваше величество, – сказал грубый голос.

Королева приподняла бровь.

– Маршал Харрекс, если я правильно поняла, вы держите при себе колоду карт?

– О нет, ваше величество… В смысле, да… В смысле – я, наверное, конфисковал их у кого-то и забыл от них избавиться.

Не обращая внимания на маленький скандал, королева сказала:

– Тогда нам повезло. Кто-нибудь, принесите стул для господина Келлена и стол. И ради бога, кто-нибудь, снимите с него наручники. Вряд ли он попытается меня убить, когда вы все здесь готовы меня защитить, верно?

Среди собравшихся послышались бормотание и ропот, но слуги всё-таки принесли маленький простой столик и стул, в то время как Харрекс расстегнул мои наручники.

Я сел на стул и, гадая, что делать дальше, посмотрел на колоду карт, лежащую между мной и королевой. Проблема заключалась в картах. Если я начну их тасовать, порошок с моих рук осыплется, и все мои попытки сохранить на пальцах достаточно крупинок, чтобы воспламенить своё заклинание, пойдут прахом.

Азартные игры приводят в действие вероятности. К несчастью и для меня, и для королевы, с точки зрения статистики лучшим ходом было её поджарить и надеяться, что благодаря этому я кому-то понравлюсь. Но перспектива переиграть предположительно двухтысячелетнюю правительницу Дарома, чтобы выйти отсюда свободным человеком и показать нос самой могущественной империи мира – немалое искушение. Я всегда оказывался на стороне проигравших сил. Всегда. Единственное, что помогло мне остаться в живых так долго, это то, что время от времени я рисковал.

– В какую игру сыграем, ваше величество? – небрежно спросил я.

– Прошу прощения?

– В какую игру? «Загон скота»? «Стрит и тузы»? «Королевский двор»? «Неровные ступеньки»?

– Подождите, – сказала королева. – Как вы сказали – «Королевский двор»? Расскажите мне об этой игре.

Я улыбнулся, взял колоду в правую руку и начал её тасовать, ощупывая карты, чтобы проверить – не краплёная ли колода у Харрекса, нет ли у некоторых карт заломов, помогающих ему жульничать. Это была дароменская колода, к которой я не привык. Фериус научила меня дюжине игр риска и стратегии, но мы редко играли колодой в шестьдесят пять карт: четыре масти, в каждой есть туз, девять нумерованных карт и пять картинок, а в придачу четыре разноцветных джокера, которые в дароменской колоде имели вполне подходящее название – «изгои».

– Что ж, ваше величество. Интересно, что вы выбрали «Королевский двор»…

– Потому что я королева?

– Нет. Хотя, полагаю, это тоже было бы логично. Но ваш выбор заинтересовал меня потому, что большинство игроков считают: «Королевский двор» раньше был куда более старой игрой под названием «Приграничье четырёх карт».

– Почему это важно?

– Ну, ваше величество, игра «Приграничье четырёх карт» пришла со старого континента, с равнин маленького местечка, некогда называвшегося Даромис – много, много веков назад, ещё до того, как её народ пересёк море.

Среди собравшейся знати пробежал шепоток. Даже наставники как будто заинтересовались.

– Эй, так и есть, – сказал за моей спиной Харрекс. – Кажется, я тоже об этом слышал.

Я сдал карты, мне и королеве по четыре, а ещё четыре положил картинкой вниз по углам стола.