Убийца на краю империи

Жизнь в нашем квартале практически остановилась. Местные стали закрывать лавочки на полдня, иногда больше. На работу, как я понял, ходили единицы. Фазис — удивительный город. Здесь можно забить на свои обязанности, не появляться несколько дней на рабочем месте, а потом заявиться к начальнику и выдать что-нибудь такое: извини, брат, у меня свадьба была. Ну, или поменяйте свадьбу на «‎строили дом», «‎родственники приехали», «‎друзей давно не видел». И это прокатит. Так что многие сидели по домам, пили чачу, курили в форточки и чувствовали себя вполне комфортно.

Далеко не у всех наших соседей было газовое отопление. Многие топили дровами буржуйки — из окон торчали жестяные трубы, исторгающие сизый дым. Всё это вплеталось в общую картину водного апокалипсиса.

Мы присоединились ко всеобщей меланхолии.

Никаких заказов, сделок с Хасаном, выездов на террасы. У Маро появились собственные проблемы в виде отборочных боёв на арене, так что разговор о совместных тренировках даже не заходил. Я непрерывно упражнялся с холодным оружием, растягивался, укреплял мышцы, поколачивал грушу, набивал костяшки и рёбра ладоней. Бегать приходилось в любую погоду на уроках мастера Мергена. Единственное, что вызывало мои искренние сожаления, так это отсутствие возможности испытать снайперскую винтовку в каком-нибудь безлюдном месте. Фазис превратился в непроходимое болото, движение на многих улицах было парализовано, а на набережной так и вовсе творилось чёрт знает что. Ходили слухи, что пляж захлёстывают волны, иногда море добирается до променада. Все аттракционы были закрыты, велосипеды больше не сдавались в аренду.

Я ходил в гимназию, терпеливо выполнял все домашние задания и терзал Фёдора просьбами об изготовлении различного рода смертоубийственных игрушек. Мой запас патронов увеличился. Коллекция холодняка пополнилась катаной, шпагой, двумя саями и копьём. Возникла острая необходимость в размещении всего этого арсенала, и Бродяга начал встраивать крепления в стены. Тренировочную комнату я слегка расширил и основательно задумался над тиром в подвале. Хотя бы для револьвера.

Местные любили навешивать туристам про солнце и круглогодичное купание в море, но это, самой собой, не соответствовало действительности. Фазис был дождливым городом, погода менялась часто и непредсказуемо. Зимой, несмотря на субтропики, мог выпасть снег, причём неоднократно. Все эти подробности я узнал от Ираклия, который рубил правду-матку «‎по старой дружбе». Кстати, если турист, приехавший в марте или ноябре, возмущался по поводу холодов, ему неизменно отвечали, что "‎такого не было с 1954 года«‎. Климатическая аномалия, ага.

Из-за промозглой сырости постиранные вещи не высыхали. Всё, что мы развешивали на балконе, оставалось мокрым, и тогда Федю посетила идея вешать шмотки на спинках стульев и придвигать поближе к конвекторам. После этого дело пошло на лад. У Джан, которая перестирала добрую треть гардероба, значительно улучшилось настроение.

В школе установилось хрупкое перемирие. Барский не лез к моим друзьям, а я перестал избивать его подручных. Некоторые одноклассники затаили обиды, но вступать в прямой конфликт никто не хотел. Так что я учился, медитировал, упражнялся в залах для фехтования и постепенно наращивал форму. А ещё следил за тем, чтобы Регина с Ираклием не отлынивали от дополнительных занятий по боевым искусствам.

Понедельник оказался знаковым днём.

Во всех смыслах.

Тучи разошлись, солнце вновь начало пригревать, и лужи молниеносно испарились. Температура подскочила аж до двадцати градусов, и я с удовольствием прогулялся после школы за продуктами, прихватив с собой Федю.

Наши соседи по дворику тут же принялись развешивать одежду на верёвках, открыли окна на проветривание и развели всяческую активность. Старики выбрались на свежий воздух поиграть в нарды, мужчины помладше собрали «‎биржу» рядом с аркой.

— Гамарджоба, — сказал я Гураму, решившему помыть свою подержанную «‎тавриду» из шланга. У машины напрочь отсутствовал передний бампер, а трещины на заднем стекле были заклеены скотчем. — Как дела?

— Здорово, брат! — Гурам приветливо помахал мне рукой. — Лучше всех!

Гураму на вид было под полтинник, но вместе с тем могло быть и тридцать шесть. Залысины, чёрная бородища, огромное пузо, спортивные треники и майка-алкоголичка. Такая вот классика.

Весь день Маро отсутствовала на занятиях.

Я поймал себя на мысли, что немного нервничаю. Вдруг бессмертная не смогла пережить какую-нибудь отборочную мясорубку? С тех пор, как девушку отобрали для участия в Турнире, Маро замкнулась и перестала что-либо рассказывать. Вернувшись домой, я позвонил по старому номеру. Трубку подняла служанка и сообщила, что госпожа уехала несколько часов назад и никаких инструкций по поводу спарринга не оставила.

Что ж, подумал я, самое время пострелять в тишине и спокойствии.