Убийца с крестом

Арестованный, сидел за длинным столом. Содержимое пакетов он аккуратно разложил перед собой. Довольно просторное, но без окон помещение пропахло луком и жареным мясом.

— Хай, — сказал Голд, разглядывая арестованного. Это был ненормально толстый человек с рыжими волосами и бородой. Огромное брюхо свободно покачивалось над пряжкой ремня «Харли Давидсон». Надпись на майке призывала: «Трахайся больше!» Рот был набит чизбургером, но он все-таки ответил:

— Хай, я тебя знаю.

— Молчите! Ни слова! — завопил Танненбаум, врываясь в комнату. — Вы не обязаны говорить. Особенно с ним.

Арестованный посмотрел на адвоката, потом опять на Голда.

— Я видел тебя по телеку, в новостях. Я тебя знаю, — бормотал он, жуя чизбургер, не сводя с Голда глаз.

За Танненбаумом потянулись и остальные: Шон Замора и Долли Мэдисон, детективы, люди окружного прокурора. Но толстяк явно не принимал их в расчет. Внимание его было приковано к Голду.

— Ты тот крутой еврейчик. Я видел тебя в новостях. Голд взял у лейтенанта рапорт об аресте — там были и компьютерные данные, весь список обвинений — и просмотрел его.

— Мистер Уильямсон, — Танненбаум сверкал глазами, — суд назначил меня защищать вас, и я советую не разговаривать с этим человеком. Никто не может вас заставить. В ваших интересах не говорить с ним. Вы понимаете, мистер Уильямсон?

— А я знаю, кто ты, — сказал Голд тихо, будто они были вдвоем в комнате. — Тимоти Джеймс Уильямсон, — читал он, — иначе Крошка Тим Уильямсон, иначе Слоновый Джим, иначе Крошка Две Тонны, иначе Рыжий Крошка Уильямсон. — Голд некоторое время читал про себя, потом присвистнул: — Крошка! Да ты нехорошо вел себя! Семь лет в Сан-Квентине за вооруженный грабеж, три года в Балла-Балла за незаконное хранение пулемета. Член «Сатанинской мотоциклетной банды», «Арийского братства», группы «Христианский народ», а теперь — Калифорнийского клана. — Голд отложил рапорт. — А потом ты приехал сюда и поколотил этого Ангела, и тут ты немножко перестарался. И ты вовсе не хочешь, ни в коем случае не хочешь посетить вновь прекрасный штат Невада? Тогда недурно расстараться и приобрести друзей здесь.

— Мистер Уильямсон, — настаивал Танненбаум, — не говорите с ним. У нас нет пока письменных гарантий, мы не пришли к соглашению. Вы понимаете, меня, Уильямсон?

Крошка приканчивал бургер и вторую порцию мяса.

— И не подумаю возвращаться в Неваду.

— Да?

— Я и дня не проведу за решеткой, хоть и пришил того придурка. — Крошка мерзко, с бульканьем, рыгнул.

— Это почему?

— Мистер Уильямсон!.. Прошу вас... пожалуйста...

— Ты знаешь почему.

— Так скажи мне. Скажи.

— Потому что я знаю что-то, без чего вам не обойтись.

— Ты о чем?

— Сам знаешь.

— О чем же?

— Мистер Уильямсон...

— Я знаю, кто прикончил всех твоих евреев. Там, в еврейском, районе.

Голд внимательно посмотрел на него.

— Откуда ты знаешь?

Крошка запихивал в пасть здоровенный хот-дог.

— Просто знаю, — прочавкал он.

— Откуда тебе знать, разве только ты сам прикончил их?

— Мистер Уильямсон, я настоятельно советую...

— Нет, не я.

— Докажи.

— Я скажу вам кто.

— Хорошо. Кто же?

— Мистер Уильямсон!

Крошка энергично работал челюстями.

— Ух ты! Представь себе, я не так глуп. Я ничего не скажу, пока мы не заключим сделку.

Голд засмеялся. Засмеялся и Крошка. Голд вытащил из кармана коробок, чиркнул спичкой, закурил, глубоко затянулся, кончик сигары покраснел. Уильямсон, со вторым хот-догом в руке, наблюдал за ним, словно завороженный. Голд выдохнул дым, улыбнулся ему и стал жонглировать сигарой. Потом ткнул пальцем в хот-дог.

— Никак не накушаешься, Крошка?

Тот напряженно всматривался в него.

— Как сказать. Я ведь с вечера ничего не ел.

Крошка зажмурился, облизнулся, поднес хот-дог ко рту. Голд одной рукой обхватил его сзади за толстую шею, а другой вбил ему в глотку целый хот-дог. Крошка подавился, попробовал встать, но Голд ткнул его мордой в третий чизбургер.

— Бог мой! Ты что, какого черта... — Танненбаум брызгал слюной от ярости.

— Джек, что ты делаешь?! — Долли кинулся к нему.

— Партнер! — крикнул Голд, и Замора встал между ним и остальными. Поднял руки.

— Не мешайте ему.

Двое молодых детективов кивнули в ответ и отступили.

Крошка пытался выплюнуть чизбургер, перевести дыхание, но Голд поставил ногу на его огромный мягкий живот. Как будто произошла утечка газа; Крошка согнулся пополам, наклонился над столом и изверг два чизбургера, два хот-дога и две порции жаркого.

Воняло, как в сточной канаве. Стовосьмидесятикилограммовая туша корчилась на четвереньках, вереща, как свинья, когда ее режут. Голд наступил ему на руку, надавил всем весом. Крошка попытался закричать, но вышло только какое-то урчанье. Голд опустился рядом на колени. Во рту у него снова была сигара, он снова затянулся и, схватив грязные рыжие космы, рывком приподнял голову Крошки и прижег ему щеку. Тот рванулся.

— Голд, я отниму у тебя значок! — ревел Танненбаум.

— Ради Христа, Джек! — вопил Мэдисон.

Голд даже не посмотрел в их сторону.

— Ты скажешь мне, что знаешь, или я выжгу тебе глаза.