Убийца с крестом

— Этот я, конечно, тебе продать не смогу — он зарегистрирован. Но я не допущу, чтобы парень, прошедший Вьетнам, расхаживал без «запаски». Подожди-ка здесь. Я сейчас. — Продавец скрылся за защитного цвета ширмой, закрывавшей проход в складскую комнату. Через несколько минут он вернулся. В руках он держал большую черную «пушку» с длинным стволом. С видом заговорщика он сказал:

— Это «магнум» 357-го калибра. Лично я думаю, что он не так хорош, как «господа Смит и Вессон», но зато он слона на ходу остановит. Или гориллу. — Продавец улыбнулся. Уолкер послал ему ответную улыбку. Продавец нежно держал свою игрушку, так и эдак вертя ее в руках. — Мне она досталась от одного моего приятеля из Техаса. Он сказал, что побывал в какой-то никарагуанской заварушке. Перебил немало коммунистов этой штукой. Что может быть лучше, чем громить этих гребаных коммунистов.

Продавец протянул «пушку» Уолкеру.

— Эх-х, начальник, знали бы мы, что это были лучшие годы в нашей жизни! Там, во Вьетнаме. У нас хоть цель была в жизни. Мы хоть знали, зачем вся эта дребедень.

— Сколько? — Уолкер прицелился в манекен в охотничьем костюме и спустил курок. Щелчок был громче, чем у револьвера.

— Ну, я тебе так скажу, начальник. Я с этим делом могу погореть вконец. И работу потерять к чертям собачьим.

Уолкер прицелился в размалеванную блондинку с ружьем на плакате Национальной стрелковой ассоциации. Он взвел курок.

— Ну, понимаешь, я ведь не каждый день такие дела проворачиваю.

— Сколько?

— Триста пятьдесят, и меньше не проси.

Уолкер положил «магнум» на прилавок и отсчитал три с половиной сотни долларов из своей замызганной пачки. Продавец улыбнулся и снова зачавкал жвачкой.

— А теперь пойдем выберем дробовичок, начальник.

1.37 дня

Кларк Джонсон, сложив руки «домиком», уткнулся в них носом и уставился на Бобби и Эстер Фиббс, которые сидели напротив него с другой стороны стола.

— Мистер Фиббс, мы здесь считаем, что поручительство и испытательный срок — это привилегия, а не право.

— Да, сэр, — серьезно ответил Бобби.

Эстер взяла мужа за руку и согласно кивнула.

Кларк Джонсон пристально посмотрел на Бобби.

Было похоже, что ему немного не по себе.

— Не зовите меня «сэр», мистер Фиббс. Здесь это не принято. Итак, как я уже сказал, испытательный срок — это привилегия, а не право. Немногие это осознают. Надеюсь, что вы среди них.

— Конечно, — мягко произнесла Эстер.

Джонсон взглянул на нее и продолжал:

— Вам очень повезло, мистер Фиббс. Ваше обвинение, условия вашего ареста: состояние наркотического опьянения, незаконное ношение оружия, ваши прежние обвинения — за все это по законам штата вам следовало бы получить гораздо больший срок, чем год и один день окружной тюрьмы и три года испытательного срока. Вам здорово повезло. Я тут посмотрел ваши документы. — Он порылся в бумагах. — Думаю, что главным смягчающим обстоятельством при вынесении приговора стала пылкая речь, произнесенная миссис Фиббс, — Джонсон снова посмотрел на Эстер и, на мгновение задержав на ней взгляд, продолжал, — на следствии по вашему делу. Не вижу больше никаких причин для вынесения такого мягкого приговора. Как я уже сказал, вам очень повезло.

— Да, сэр, — пробормотал Бобби.

Джонсон снова с неприязнью взглянул на него.

— Итак, вы пришли ко мне, к офицеру, который будет курировать вас в течение всего испытательного периода. В ближайшие три года у нас с вами будут очень тесные отношения. Но это только если все пойдет хорошо. Если нет, то я уполномочен наказать вас, и тогда вы снова отправитесь в тюрьму отбывать те три года, что вы могли бы получить с самого начала.

Когда Джонсон замолчал, в кабинете повисла напряженная тишина. Было слышно, как в приемной плакал ребенок.

— Извините, может, я слишком резок, но таково реальное положение дел. И я хочу, чтобы вы понимали, что мы здесь имеем дело только с реальными фактами. Никаких «может быть», никаких «если бы да кабы». Только то, что есть. Мы ведь говорим не на разных языках, верно, мистер Фиббс?

Бобби кивнул.

— А реальность следующих трех лет такова, ваше будущее — в ваших руках. И возможно, в большей степени, чем у большинства американцев. Вы сами, и только вы сами, хозяин своей судьбы. И больше никто. — Кларк Джонсон в третий раз взглянул на Эстер. — Мы вас поддержим. Мы всегда здесь, если вам надо посоветоваться. Но выбор за вами. Если вы решите вернуться к наркотикам, вы сами решите это. Если нет, то это тоже будет ваше собственное решение. — Он пристально смотрел на Бобби.

Эстер беспокойно заерзала и, закашлявшись, мягко спросила:

— Мистер Джонсон, здесь можно курить?

— Конечно, — ответил он, улыбнувшись Эстер, и быстро отвел взгляд.

Эстер нащупала в сумочке сигареты.

— Вы должны осознавать, что вы временно лишены всех ваших гражданских прав, — вновь обратился Джонсон к Бобби, — на все время вашего исправительного срока. Ваш дом могут в любой момент обыскать. У вас нет никаких гарантий. Вы должны в течение двадцати четырех часов письменно сообщать мне о перемене места жительства. Или места работы. Насколько я понял, работа вас уже ждет?