Убийца шута

– Если кто-то встанет у нас на дороге, я собью его с ног. А ты останешься в седле Капризули и поедешь следом. Понятно?

– Да.

– И на этот раз ты меня послушаешься! – свирепо прибавил он.

На это я ответить не успела, ибо мы внезапно сорвались с места. Мы выехали из конюшни через заднюю дверь и пересекли открытое поле, держась так, чтобы конюшня заслоняла нас от дома, направляясь галопом к длинной, извилистой подъездной дороге. Высокие сугробы под голыми деревьями замедляли нас, но, возможно, в какой-то степени приглушали стук копыт. Но этого не хватило. Когда мы выехали из-под прикрытия конюшни на открытую местность, я услышала чей-то изумленный возглас. До чего же странно – крик, хоть и бессловесный, все равно звучал по-чужестранному. Персивиранс что-то сделал, и наши лошади вдруг поскакали еще быстрее, выбрасывая ноги вперед и мчась, как мне раньше ни разу не доводилось мчаться.

Я изо всех сил старалась удержаться в седле, напрягая лодыжки, колени и бедра, схватившись руками за переднюю луку, как будто еще никогда не сидела верхом. Я вдруг поняла, что верещу и не могу остановиться. Позади нас раздавались крики, и мимо меня вдруг как будто прожужжала летняя пчела. Потом еще две, и я наконец поняла, что по нам стреляет лучник. Я сжалась и превратилась в репейник на спине Капризули, и мы по-прежнему мчались вперед. Подъездная дорога сделала поворот, и я на миг испытала облегчение, поверив, что захватчики у особняка нас больше не слышат. Мы продолжали скакать галопом.

И тут Персивиранс упал – свалился с коня на дорогу, покатился в глубокий снег, а конь галопом понесся дальше. Он продолжал держать поводья Капризули, и она, резко развернувшись, чуть его не затоптала, прежде чем остановилась боком, отчего меня бросило в сторону. Моя нога потеряла стремя, и я повисла над землей, прежде чем сумела высвободить другую ступню, отпрыгнуть подальше от лошади и побежать к Персивирансу. Не увидев, чтобы из него торчала стрела, я на миг подумала, что он просто упал и мы можем оба ускакать верхом на Капризуле. Потом я увидела кровь. Стрела прошла насквозь через его правое плечо. Кровь пропитала одежду Персивиранса, его лицо побелело. Он перекатился на спину, когда я к нему потянулась, и сунул мне в руки повод Капризули.

– Прыгай в седло и скачи! – приказал он мне. – Беги! Приведи помощь!

Потом мой друг вздрогнул всем телом и закрыл глаза.

Я замерла. Я слышала топот копыт его сбежавшего коня и другой топот. Они приближались. Захватчики приближались. Они поймают нас. Я знала, что не смогу поднять его, не говоря уже о том, чтобы усадить на Капризулю. Его надо спрятать. Он еще дышит. Спрятать, а потом вернуться за ним. Это лучшее, что я могу сделать.

Я выхватила плащ-бабочку из-за пазухи и накинула его на Персивиранса, подоткнула со всех сторон. Он начал менять цвет, но слишком медленно. Я накидала сверху снега, а потом, когда топот копыт приблизился, отвела Капризулю на другую сторону подъездной дороги. Вскочила на нее, забралась в седло, пока она встревоженно приплясывала на месте. Вскарабкавшись на спину лошади, я нашла стремена, как следует ее пнула и завопила:

– Пошла, пошла, пошла!

И она испуганно поскакала вперед. Я наклонилась, крепко держась за седло, бросив поводья и надеясь лишь на то, что лошадь не сойдет с дороги.

– Пожалуйста, пожалуйста, пожалуйста… – молила я ее, мир и все сущее.

И мы помчались галопом, помчались так быстро, что я поверила, будто враги ни за что не сумеют нас догнать. Холодный ветер кусал меня, слезы струились из моих глаз. Грива Капризули хлестала мое лицо. Я видела только открытый путь впереди. Я спасусь; я приведу помощь, и все как-нибудь снова станет хорошо…

Вдруг по обе стороны от меня появились два огромных коня. Они поравнялись с Капризулей, и один всадник, нагнувшись, схватил ее недоуздок, дернул, и мы с ним завертелись вплотную друг к другу. Я начала падать, но другой всадник схватил меня за шиворот. Одной рукой он сорвал меня с седла и швырнул на землю. Я покатилась, едва не угодив под копыта его коня, и кто-то сердито вскрикнул, а вокруг меня вспыхнул белый свет.

На миг я лишилась чувств, а потом оказалось, что я болтаюсь над землей, рот мой полон снега, а голова мотается, потому что кто-то держит меня за ворот. Мне показалось, что меня трясут, но на самом деле это мир вокруг меня ходил ходуном, а потом вдруг успокоился. Я моргнула – раз, другой – и наконец-то увидела его. Это был крупный, сердитый бородач. Старый, с серебристо-белыми волосами и голубыми глазами, как у белого гуся. Он рычал на меня, что-то яростно кричал на языке, который я не понимала.

Внезапно он замолчал, а потом с сильным акцентом спросил:

– Где другой? Куда уйти?

Я обрела дар речи, и мне хватило ума солгать.

– Он бросил меня! – завопила я, и мне даже не пришлось изображать отчаяние. Я подняла дрожащую руку и ткнула пальцем в ту сторону, куда унесся конь Персивиранса. – Он сбежал и бросил меня!