Убийца Шута

Я взял его руку в свою. Много лет назад, во время службы королю Верити, Шут случайно задел пальцами наполненные Скиллом руки Верити. Серебристый Скилл обжег его и впитался в кончики его пальцев. Однажды, прикоснувшись к моему запястью, он оставил следы, серебряные отпечатки пальцев, а также связь между нами. Он забрал их как раз перед тем, как я отправился в свое судьбоносное путешествие сквозь Скилл-колонну и вернулся в Баккип. Сейчас я намеревался возобновить эту связь, снова прижать его пальцы к моему запястью и установить связь Скилла, достаточную для того, чтобы провести его через стоящие камни вместе со мной и Риддлом.

Но когда я перевернул его руку, чтобы посмотреть на пальцы, ужас и дурнота охватили меня. Там, где серебро когда-то очертило изящные завитки на кончиках его пальцев, грубые рубцы умертвили плоть. Его ногти сохранились в виде тонких желтых наростов, но мягкие подушечки пальцев отсутствовали, вместо них была жесткая мертвая плоть.

– Кто с тобой все это сотворил? И почему? Где ты был, Шут, и как ты позволил этому случиться с тобой? – И самый важный вопрос, преследовавший меня годами и сейчас прозвучавший даже громче, чем когда-либо звучал в моем сердце, – Почему ты не послал за мной, не отправил мне сообщение, не связался так или иначе? Я бы пришел. Несмотря ни на что, я бы пришел.

Я почти не ждал ответа. Может, он и не терял сейчас кровь, но яды, которые я выпустил, распространялись в его теле. Я украл у него силу, чтобы закрыть нанесенные мной раны. Сколько бы ни осталось у него резервов, они все были нужны ему для борьбы с ядами внутри его тела. Но он слегка пошевелился, а потом ответил:

– Те, кто любил меня… пытались меня уничтожить. – Он перевел свои слепые глаза, словно хотел взглянуть в мои. – И ты преуспел там, где они потерпели неудачу. Но я понимаю, Фитц. Я понимаю. Я это заслужил.

Он замолчал. Его слова для меня не имели смысла.

– Я не хотел ранить тебя. Я бы никогда не причинил тебе боль. Я принял тебя за… Я думал, ты хочешь навредить ей! Прости меня, Шут. Мне так жаль! Но кто изувечил тебя, кто заставил тебя страдать? – Я взвесил то немногое, что мне было известно, – Школа, в которой ты вырос… они сделали это с тобой?

Я видел, как едва заметно поднимается и опускается его грудь, и упрекнул себя за то, что задаю ему вопросы.

– Тебе не обязательно отвечать. Не сейчас. Подожди, пока мы исцелим тебя.

Если мы сможем. Моя рука лежала на его изорванной рубахе. Я чувствовал под ней его ребра со старыми, плохо залеченными переломами. Как он мог быть живым? Как он мог зайти так далеко, слепой, одинокий и искалеченный? Он искал своего сына? Мне следовало стараться намного, намного сильнее в поисках мальчика, если Шут так нуждался в нем. Если бы я только знал, если бы мог догадаться, в каком отчаянном состоянии он находился. Я подвел его. На настоящий момент. Но я помогу ему. Я сделаю это.

– Стыд, – выдохнул он единственное слово.

Я склонил голову, думая, что он прочел мои мысли и упрекнул меня. Он заговорил снова, очень тихо:

– Вот почему я не позвал тебя на помощь. Поначалу. Мне было стыдно. Слишком стыдно, чтобы просить помощи. После всего, что я сделал. С тобой. Как часто я подвергал тебя страданиям? – Его серый язык попытался смочить шелушащиеся губы. Я открыл рот, чтобы заговорить, но он сжал мою руку. Он собирался с силами. Я молчал.

– Как часто я наблюдал за тем, как капкан смыкается вокруг тебя? Действительно ли это должно было быть для тебя настолько ужасно? Старался ли я достаточно сильно, чтобы найти иной путь сквозь время? Или же я просто использовал тебя?

Он израсходовал свой запас воздуха. Я хранил молчание. Он использовал меня. Он уже признавался мне в этом, и не раз. Мог ли он изменить течение моей жизни? Я знал, что часто одного или двух его слов было достаточно, чтобы я переосмыслил свои действия. Я хорошо помнил, как он предупреждал меня насчет Галена и даже предлагал мне прекратить обучение Скиллу. Что, если бы я последовал его совету? Никогда бы не было того избиения, которое почти ослепило меня и обрекло на годы повторяющейся головной боли. Но когда бы я обучился Скиллу? Знал ли он о таких вещах? Знал ли он, куда бы привел меня каждый из непройденных путей моей жизни?

Он сделал небольшой вдох:

– Когда пришла моя очередь пройти через пытки, испытать боль? Как я мог позвать тебя, чтобы ты спас меня от этого, когда сам я тебя от этого не избавил, не заставил свернуть с пути? – Его речь была прервана кашлем, таким слабым и тихим, словно поперхнулась птица. Я поднял свою руку с его груди. Я не мог выносить, как он отчаянно борется за каждый вздох.

– Тебе… никогда не стоило так думать, Шут. Я никогда не видел это в таком свете.

Сдавленный вдох.

– Я видел. В конце. – Еще один вдох. – Когда на собственном опыте узнал то, что просил у тебя. Как минута причиненной боли становится вечностью.

Он снова закашлялся. Я склонился к самому его лицу и сказал очень мягко: