Убийца Шута

Что за глупости. Что ты знаешь о шерсти и овцах? Отправь туда своего скотовода.

Не могу. Это полагается делать мне, а не ему. Вообще-то я многое узнал об овцах и шерсти за время, проведенное здесь. Я аккуратно отодвинулся от Молли, выскользнул из-под одеяла и стал на ощупь искать ступней тунику, которую бросил на пол. Нашел ее, подкинул ногой, поймал, натянул через голову и тихонько прошел через погруженную в темноту комнату.

Даже несмотря на то, что я не говорил вслух, я не хотел побеспокоить Молли. Последнее время она плохо спала, несколько раз я заставал ее, когда она смотрела на меня, а на ее лице блуждала изучающая улыбка. Что-то занимало ее мысли днем и не давало ей спать по ночам. Я хотел узнать ее секрет, но также знал, что не стоит на нее давить. Когда она будет готова, то расскажет сама. По крайней мере сегодня она спала глубоким сном, чему я был рад. Для моей Молли жизнь была тяжелее, чем для меня; невзгоды старения, которые миновали меня, в ее случае брали свое. "Несправедливо", - подумал я, но, выскользнув из спальни в коридор, я прогнал эту мысль.

Слишком поздно.

Молли нездоровится?

Она не больна. Просто годы берут свое.

Чейд, казалось, был удивлен. Ей не нужно мучиться. Круг с радостью поможет немного перестроить ее тело. Не сильно, только...

Ей не по душе подобное вмешательство, Чейд. Мы говорили об этом, и это ее решение. Она справляется со старостью по-своему.

Как пожелаешь. Я чувствовал, что он считал мое невмешательство глупостью.

Нет. Как пожелает она. Скилл в самом деле мог избавить Молли от мучивших ее болей. Когда я ложился спать с болью, то знал, что утром она пройдет. Ценой этих быстрых заживлений было то, что я ел, как портовый грузчик, однако без вреда для себя. По правде не такая уж высокая цена. Но ведь ты разбудил меня не из-за здоровья Молли. Ты хорошо себя чувствуешь?

Достаточно хорошо. Все еще набираю вес после лечения Скиллом. Кажется оно также решило ряд других мелких проблем со здоровьем, так что я считаю, что игра стоила свеч.

Покинув наши уютные покои в главной части здания, я на ощупь пробирался по обитым деревянными панелями коридорам, погруженным в темноту, направляясь в мало используемое западное крыло. Когда наше семейство сократилось, мы с Молли решили, что главного здания и северного крыла более чем достаточно для нас двоих и наших редких гостей. Холодное в зиму и прохладное летом, западное крыло было старейшей частью здания. Поскольку мы закрыли большую его часть, оно превратилось в последнее пристанище для скрипучих стульев и расшатанных столов, а также всего того, что Ревел посчитал слишком ветхим, чтобы использовать в хозяйстве, но все еще слишком хорошим, чтобы выбросить.

Дрожа от холода, я спешно шагал по темному коридору. Я отворил узкую дверь и во тьме спустился на один пролет по лестнице для слуг. Я прошел по узкому холлу, слегка касаясь стены кончиками пальцев, и открыл дверь в свой личный кабинет. Несколько угольков все еще теплились в камине. Я прошел мимо полок со свитками, встал на колено у огня, чтобы зажечь свечу, вернулся к своему столу и одну за другой зажег полусгоревшие свечи, стоявшие в подсвечнике. Перевод, которым я занимался вчера, лежал на своем прежнем месте на столе. Я сел в кресло и широко зевнул. Ближе к делу, старик!

Нет, я разбудил тебя не для того, чтобы обсуждать Молли, хотя меня действительно заботит ее здоровье, так как это отражается на концентрации Неттл и твоем благополучии. Все твои журналы и дневники, которые ты вел годами... ты когда-нибудь сожалел о сделанных тобой записях?