Убийца Шута

Он что, намеренно так резко сменил тему, чтобы застать меня врасплох? Сработало. Хоть я и спрятал от него свою реакцию, но знал, что моя защита сказала ему почти столько же, сколько могло бы сказать все, что я пытался скрыть.

Я понял, что смотрю на последний подарок шута, резную фигурку, изображавшую нас троих: его, меня и Ночного волка. Я потянулся к ней, но опустил руку. Больше никогда не хочу видеть, как с этого лица исчезает застывшая на нем полуулыбка. Хочу помнить его таким. Мы вместе путешествовали по жизни долгие годы, переживали трудности и едва не умерли. Несколко раз, напомнил я себе. Мой волк умер, а мой друг покинул меня, не попрощавшись и с тех пор я ничего не слышал о нем.

Я подумал, не считает ли он меня мертвым. Я отказывался думать, что мертв может быть он. Он не может. Он не раз говорил мне, что на самом деле, гораздо старше, чем я полагаю и что скорее всего, проживет гораздо дольше, чем я. Это стало одной из причин его ухода. Он предупреждал меня, что уйдет перед тем как мы расстались в последний раз. Он верил, что освобождает меня от обязательств, наконец отпускает на свободу, чтобы я мог следовать своим собственным путем. Но расставание оставило рану и спустя годы эта рана стала похожа на шрам, который болит при смене погоды. Где он теперь? Почему так и не отправил хотя бы письма? Если верил, что я погиб, зачем оставил подарок? Если верил, что я снова появлюсь, почему не нашел меня? Я отвел взгляд от резьбы.

Я не видел его и не получал от него вестей с тех пор, как покинул Аслевджал. С тех пор прошло, сколько уже, четырнадцать лет? Пятнадцать? Почему ты спрашиваешь о нем теперь?

Что-то вроде того. Ты ведь помнишь, что истории о Белом Пророке интересовали меня задолго до того, как Шут заявил что в них говорится о нем.

Помню. Впервые я услышал это имя от тебя. Я удерживал свое любопытство на коротком поводке, не позволяя себе задавать вопросы. Когда Чейд впервые начал показывать мне записи о Белом Пророке я посчитал, что это еще одна странная религия далеких земель. С Эдой и Элем мне все было понятно. От Эля, бога моря, стоило держаться подальше, он был требовательным и безжалостным. Эда, богиня пахотных земель и пастбищ, была щедрой и плодородной. Но даже к богам Шести Герцогств Чейд внушил мне мало почтения, а к Са, двуликому и двуполому богу Джамелии и того меньше. Так что его увлечение сказаниями о Белом Пророке интриговало меня.

В свитках говорилось, что в каждом поколении рождается ребенок лишенный цвета, с даром предвидения и способностью менять ход истории мира, вмешиваясь в большие и маленькие события. Чейда захватила эта идея и легенды о Белых пророках, которые останавливали войны и свергали королей, провоцируя незаметные события, которые в свою очередь запускали другие и превращались во что-то значимое. Одна история повествовала о том, что Белый Пророк тридцать лет жил у реки, чтобы предупредить одного путника во время шторма о том, что если он попробует перейти по мосту, то он рухнет. Путешественник остался жив, стал отцом великого военачальника, который выиграл битву в какой-то далекой стране. Я считал что все это чепуха, пока не встретил Шута.

Когда он объявил себя Белым Пророком я принял это скептически, и скепсис мой усилился, когда он заявил что я его Изменяющий, тот, кто изменит ход истории. И все же, мы и правда сделали это. Если бы его не оказалось рядом когда я жил в Баккипе, я бы умер. Не единожды его вмешательство сохраняло мою жизнь. В горах, когда я умирал от горячки, лежа в снегу, он отнес меня в свою хижину и вернул меня к жизни. Он спас меня, чтобы драконы могли снова занять свое место в этом мире. Я до сих пор не был уверен, что для людей это так уж хорошо, но в том, что без его участия этого бы не произошло, не сомневался.

Я понял как глубоко погрузился в воспоминания только когда мысли Чейда напомнили мне о его присутствии.