Убийца (СИ)

- Ну, хоть сказки знаешь, - ухмыльнулся я, выслушивая недовольное шипение Сигона. – Сказки придумали бедные, а Писание - богатые, но вообще, врут и те, и другие. Ладно, троица постучала в дверь и на стук вышел младший брат из трёх, что владели постройкой. Он посмотрел ан поношенные одежды гостей, на их запылённые босые ноги и захлопнул дверь, даже став слушать. Путники выждали время и вновь постучали. В этот раз их встретил старший брат. Он пожалел гостей и пустил их в дом, не задав ни единого вопроса. Всё это время средний брат беседовал с посетителями и говорил им слова утешения, но помогать брату не торопился.

Переночевав, троица открылась хозяевам и объявила: отныне каждое семейство обязано иметь ровно троих детей и каждому воздастся по поступкам братьев. Младший ребёнок, достигнув совершеннолетия, изгоняется из родного дома, лишаясь наследства и какой-либо помощи семейства. Средний отправляется на общественные работы, будь то королевская служба или церковная. А старшему достаётся всё.

- Интересная сказка, - заметила Вайолетта, и я некоторое время молча смотрел на неё. Кожа девушки ловила отблески костра и казалась мокрой. – Однако же, вы несколько раз поминали первых и третьих детей, как нечто, имеющее отношение к реальной жизни. Или я ошибаюсь?

Пришлось сделать несколько хороших глотков из фляги. Потом немного подышать, разглядывая табор, окончательно погрузившийся в ночную тьму и поэтому напоминающий шабаш ведьм посреди Чернолесья. Так сходку изобразил художник на фреске в кабинете отца Чеминдиана: смутные силуэты вокруг языков пламени, стена чёрных деревьев и искры, поднимающиеся к звёздному небу.

- Это – самое что ни на есть жизненное, из всей долбанной жизни! – осипшим, после больших глотков голосом сказал я. – Единственные, для кого церковь и государство делают поблажку – самое дно, нищие, бродяги и разбойники, живущие в лесах. Для остальных, правило Основателей – непреложный закон. При первом нарушении ребёнок изымается, а родители получают плетей. От души получают. При втором, казнят мать и ребёнка, а отца отправляют на каторгу. Это – единственный закон, который непреклонно соблюдают все страны, где есть Церковь Трёх Основателей, и единственный, за который человека могут выдать, даже если он пересёк границу.

- Жуть какая! – по лицу принцессы было видно, что она ещё не до конца понимает сказанное. – Но ведь всё это не так просто осуществить. Я конечно не сильно знакома с жизнью простых людей, однако наставница всегда говорила, что они де погрязли в разврате.

- Есть такое, - я не смог удержать широкую улыбку. – Но как по-вашему ша…Вольные женщины умудряются работать, не залетая? Ну, то есть не беременея? Бабка повитуха говорила, что это – совсем несложная штука: что-то там подвязывают и накладывает малые чары местная знахарка – всё. Если кто-то из детей умирает, а их число должно сохраняться равным трём, чары убирают и пожалуйста – баба готова вновь рожать.

На физиономиях спутников отражалось замешательство. Вайолетта казалось пытается найти какой-то ответ. Принцесса привстала, опираясь рукой о дерево и взялась пальцами за нос. Я не мог понять: взрослая девица и уже давно обязана знать, кто из родственников скоро отправится в монастырь, а кто - пойдёт прочь со двора, чтобы вкусить помои простой жизни.

- Но по-твоему выходит, - Сигон яростно чесал подбородок, точно пытался вырвать отросшую за два дня щетину, - Что на церковь и короля должно работать огромное количество людей. Так где они все? Я пару раз заглядывал в казначейство и видел, сколько работает в подчинении у кузена: их много, но не настолько же!

- Работать на короля – это не обязательно состоять на государственной службе, - откликнулся я, размышляя, где лучше расположиться на ночь, чтобы не замёрзнуть, но и не маячить на виду у всех. – Это ещё и платить три четверти от дохода – воистину грабительский налог, который не позволяет завести даже мизерный капитал. Первые дети платят всего-навсего четверть. Ну или можно вступить в лоно церкви: то ли простым монахом, то ли воином господа. Никто не интересовался, какая армия находится в подчинении у попиков? Обычно те не торопятся рассказывать, что вот эта сотня-другая послушников ночью ещё мутузит друг друга на заднем дворе монастыря.

- Погодите, - Вайолетта, казалось, нащупала ускользающую мысль. – Насколько я понимаю, для королевских семей есть определённое исключение…

- Нет, - я зевнул. – Исключения имеются, как я уже говорил, только для самых нищих и тех, кого невозможно контролировать. Семья монарха всегда на виду. Стоит создать единственный прецедент и всё покатится ко всем чертям. Были попытки, правда уже очень давно. Последняя – пару сотен лет назад, в Ольете. Тамошний правитель усомнился в толковании Писания и пожалел младшую дочь, оставив её при дворе. Церковь тотчас через среднюю дочь столковалась со старшей. Король скоропостижно дал дуба и всё вернулось на круги своя.