Убийца среди нас (СИ)

Красавин был спокоен. Может быть, потому, что вот-вот должен подъехать учитель, а уж он-то в обиду не даст. Мишка и Гунькины об этом не знали. Козлобаев, не заглушив мотоцикл, подошел, как всегда, наглый и уверенный.

-- Ты, Петух, помнишь, о чем я тебе недавно говорил? -- процедил с угрозой.

-- Чего-то не припоминаю, -- ответил Красавин, и Мишка тут же поцарапал пятерней по лицу Петра. На глаза навернулись слезы, выступила кровь.

-- Щас не припомнил?

-- Не-ет... -- стоял на своем Петр.

В ответ удар по голове, потом еще и еще. В глазах потемнело.

-- Ах ты, гад! -- закричал Красавин и с кулаками бросился на Козлобаева.

Но перехватили Гунькины.

-- Тихо, тихо, Петух, не буянь. -- А Мишке того и надо.

-- Я те говорил, что батя машины ремонтирует? Говорил. А для чего? Чтоб ты не помогал Парамошкину. Усек? Усек или нет, спрашиваю?

-- Нет, не усек! -- закричал Красавин, моля Бога, чтобы побыстрей подъехал учитель. Уж он-то им покажет, он им даст!..

А Гунькины не отпускают.

-- Ну че ты, Петух, упираешься? Подумаешь, важность какая -- отстать от учителя. Зато лупить не будем.

-- А вы лупите, лупите! Вам за это Мишка покататься на мотоцикле даст. Предатели! Отпустите руки! Он же трус, трус, он меня боится. Вы сами видели, какой он трус!

-- Значит, не бросишь? -- заорал Мишка.

-- Нет! Нет, не брошу!

-- Тогда получай! -- Мишка схватил Красавина за волосы, дернул вниз и стукнул лицо о приподнятую коленку. Из носа на рубашку и штаны закапала кровь. Гунькины бросили его руки. И Мишке:

-- Мы так не договаривались. Просил попугать, а сам нос квасишь!

Этого и надо было Красавину. Он тут же вцепился в Мишкино лицо, хватал его за нос, уши, губы, приговаривая:

-- Это тебе за побои... Получай, гад!..

Все-все припомнил. Какое ему дело, больно Мишке или нет. Мишка такой напористости не ожидал. Гунькины бросились их разнимать, но Красавина от Козлобаева не оторвать, будто прилип.

-- Атас! -- заорал вдруг старший Гунькин, увидев подъезжавшую машину учителя. Трое бросились к мотоциклу (хорошо, что не заглушили) и мигом нырнули по тропе в посадку.

Подбежал Парамошкин.

-- Кто бил? За что? -- Дал платок вытереть кровь. Он явно был взволнован.

-- Значит так, сейчас поедешь со мной, а потом решим, как быть. В таком виде к матери заявляться негоже. -- Красавин и сам понимал, что видик у него неважнецкий. Но собой был доволен. Да, ему досталось, но и Мишке физиономию разукрасил. Теперь запомнит.

О стычке с Мишкой матери не рассказал. Про синяки и царапины соврал, что упал, хотя мать и не поверила. Зато после драки Парамошкин отчислил Козлобаева и Гунькиных из автокружка. Сам ходил к их родителям и о чем-то с ними разговаривал. Но главное даже не в этом: Красавин несказанно обрадовался, когда учитель разрешил ему приходить на тренировки в спортивную секцию. Сбылось то, о чем он так долго мечтал.

И начались тренировки. Петр себя не щадил. Ему было тяжелее других, но учитель послаблений не делал, говорил, что кому не нравится, можете уходить. А этого Красавин как раз и не хотел. Вспоминался Козлобаев, Гунькины, их наглые рожи. Как они любят над ним поиздеваться! "Ну-ка давай, Петушок, погавкай, а теперь поматерись!.." Нет, такие пасуют только перед силой и он станет сильным...

Вновь и вновь назойливо возникали злорадные мыслишки: "Еще дождетесь..." Все с большим упорством осваивал приемы борьбы. Парамошкин это подмечал, но не хвалил, в пример другим не ставил, хотя и видел, что занятия в спортивной секции идут Красавину на пользу. Парень окреп, возмужал, его приемы стали уверенными, точными. Да и в классе его стали воспринимать по-другому, даже девчонки. Если раньше они его просто не замечали, в лучшем случае жалели, мол, такой уж вот слабак уродился, то теперь -- дело иное. Петр в их глазах возвысился, к нему пристало неизвестно кем брошенное лестное прозвище -- "Красавчик". Но его девчонки почти не интересовали. Хотя -- на одну, из параллельного класса, глаз положил. Но это, убеждал себя, несерьезно, его влечет совсем другое, к примеру, машины. Он уже кое-чему у учителя научился, иногда в голову лезли мысли, что неплохо б было самому машину заиметь, хоть старенькую, такую, как у учителя или даже похуже. Уж он бы ее привел в порядок!..

Но это мечта. О какой машине речь, когда дома вечные проблемы с деньгами! Красавин вздыхал и... вновь думал о том, как бы он лелеял машину, а Козлобаев и Гунькины пусть завидовали бы... С такими мыслями, под стук настенных ходиков, и засыпал.

XI

Как-то, закончив ремонт, как говорил учитель -- "больной" машины -- он несколько раз опробовал двигатель и остался доволен. Мотор работал ровно, его тихое урчание убаюкивало. Протерев руки смоченной бензином тряпкой и потом, вымыв их с мылом, Григорий Иванович присел на стул и стал загадочно смотреть на Красавина. И наконец сказал:

-- Завтра работы у нас с тобой немного, а посему займемся одним хорошеньким дельцем.

Каким "дельцем", не сказал, но попросил прихватить с собой спортивные трико.