Убийца теней

Говорить так с двухбережником, пусть и недотёпистым с виду, неосмотрительно и рискованно. Но очень уж не любила Ярла ситуаций, в которых трудно сразу решить для себя, как относиться к человеку. С одной стороны – он носит рясу и, как видно, умом не блещет. С другой – в нём есть то, чего нельзя не оценить, чему нельзя не удивиться по-хорошему и не порадоваться.

Теперь Ярла смотрела на него не вскользь, а прямо, пристально, и ещё яснее видела то, что заметила утром, в советном доме. Свет… Не абсолютный, конечно, потому что не бывает в людях ни абсолютного света, ни абсолютной тьмы. Но ясный намёк на чистое пламенное сияние, которое, разгоревшись, способно смыть, преодолеть все побуждения к недоброму, все алчные и злые мысли. Возможно, впервые в жизни Ярла встретила человека, в котором «светлота» была столь явной. В глазах видуна такой человек неминуемо выглядит необычным – пусть даже у него почти детское, да к тому же нерешительное лицо, серые глаза и золотистые волосы, какие бывают у сотен, у тысяч других людей. Но на всём этом лежит отблеск внутреннего света, способный преобразить и более заурядные, чем у него, черты.

Ярла выругалась мысленно и заставила себя переключить внимание с видуньего восприятия на обычное зрение. Как всегда, это удалось лишь отчасти – видун постоянно смотрит и глазами, и своим внутренним чутьём. Но всё-таки когда нарочно заставляешь себя сосредоточиться на одном из двух «зрений», другое как бы на второй план отодвигается.

Ярла предпочла бы видеть то, что угадала в своём госте, в ком угодно другом, кроме двухбережника. Но с действительностью не поспоришь: перед ней был тот, кто был. Поэтому она и приказала себе смотреть на него в большей степени обычным взглядом. Ещё не хватало впасть в восторги: какой же этот святой брат святой!..

– Я думаю, отец Воллет, говоря так, не хотел вас оскорбить, – выдал наконец более-менее осмысленную фразу двухбережник. – Он только объяснял мне…

– Не будем разбираться в его побуждениях. Мне до них дела нет.

– Меня зовут Лорк, – не слишком логично продолжил гость.

Ярла не сдержалась, хмыкнула. Ничего не скажешь, подходящее имечко. Но от высказываний на этот счёт удержалась.

– Как зовут меня, вам, думаю, известно, так что представляться не буду. Как вы меня нашли? – пользуясь тем, что дела своего Лорк так и не изложил, задала Ярла праздный вопрос.

– В стражничьей управе спросил.

Что ж, на логичные поступки он всё-таки способен. Но что ему от неё нужно? Как будто с духом собирается, чтобы продолжить разговор. С чего бы? И связано ли это как-то с делом, по которому её в Лоретт пригласили?

Но Лорк сказал такое, чего Ярла уж никак не ожидала услышать.

– Госпожа Бирг, сумеречные охотники о разных ночных тварях больше всех знают. Скажите, может быть такое, что человек – сын… То есть, может быть, что отец человека – один из тех злых духов, на которых вы охотитесь?

Ничего себе вопрос. И от кого? Уж кому-кому, а двухбережникам положено заранее ответы на такие вопросы знать. Свои ответы. Их ответ: конечно, может. Так почему тогда он спрашивает? Тут причина, пожалуй, одна возможна… Его это волнует больше, чем должно бы, и известный ответ он не желает просто на веру принять. А почему больше, чем должно? Потому что его самого касается?..

В Ярле боролись противоречия. Одним из них было благоразумие, которое подсказывало, что надо непонимающе улыбнуться и ответить что-нибудь вроде: «Ну, вы же сами знаете, святой брат. Двухбережная вера всё объясняет…» Так чего она медлит? Ну как – чего… а другое-то противоречие… Желание сказать правду? Невольная симпатия, которую не может не вызвать такой человек? Или что-то вроде жалости… которую тоже не может не вызвать такой человек, по крайней мере в нынешнем своём растерянном состоянии.

Хуже нет для видуна действовать под влиянием эмоций и настроений.

Но разве не говорил ей отец, что если есть возможность, неплохо бы надёжными сторонниками обзавестись? Их поддержка дорогого стоит. Для самого отца таким вот верным товарищем Риттон Нир всегда был, и до сих пор остаётся. И преимущество видуна в том, что он лучше других знает, на кого можно положиться, а на кого нет.

Но сторонник из двухбережников?.. Во всём этом запутаться недолго.

– Почему вам надо это знать? – спросила Ярла. Не то время выиграть хотела, не то давала Лорку возможность осознать, что она не в своё дело лезет. Осознает, оскорбится, встанет и уйдёт. Честное слово, так бы для всех лучше было…

Но если он и осознал, то не встал и не ушёл. Вздохнул, как будто в холодную воду прыгнуть готовился, и выпалил:

– Потому что, говорят, моя мать была грешницей и предала своё тело злому духу, который стал моим отцом. В братстве меня приютили, чтобы спасти человеческую часть моей души… Я хочу знать, действительно ли вот так… от демона ребёнок родиться может.

Ярла не стала спрашивать, почему сомнения возникли у него. Не давая себе времени передумать, сказала: