Убийца, ваш выход!

— Он ходит за Хиксоном — тем самым, с газетой. В данный момент оба они в закусочной на углу Вестборн-стрит и Пимлико-роуд. Отправляйтесь туда на такси. Дождитесь, когда Хиксон выйдет и как бы невзначай столкнитесь с ним. Скажите, что идете домой после дежурства и что, мол, сразу его узнали. Втяните его в разговор, но так, чтобы не вызвать ни малейших подозрений. Упомяните, что передали мне записку и что ему незачем, по-вашему, снова приходить в Скотланд-Ярд. Вы якобы случайно услыхали, как я заметил присутствующему здесь мистеру Батгейту: «Этот Хиксон тронутый, мы наверняка арестовали настоящего убийцу, тут и сомневаться не в чем». И еще, мол, я велел его не впускать, если он явится. Он должен поверить, будто мне неинтересен ни он сам, ни те сведения, которые он собирался сообщить. Хиксон только вошел в заведение, так что вы, пожалуй, успеете сесть с ним за один столик и даже угостить его пивом. Добавьте также, что, по вашему мнению, Сэйнта обязательно вздернут. И не старайтесь что-либо выудить из него — пусть у Хиксона сложится впечатление, будто следствие закончено и дело закрыто. Потом вы расстанетесь, а Томпсон продолжит слежку. Передайте ему, что если он потеряет Хиксона, я его уволю. До тех пор, пока бутафор не отправится на боковую, агент должен ходить за ним как тень. Мне особенно важно засечь адреса и номера домов, которые будет посещать Хиксон. Итак, вам все ясно?

— Так точно, сэр. Разрешите идти?

— Идите, желаю удачи. Жду вас с докладом. — И когда за Нэзби закрылась дверь, Аллейн одобрительно добавил: — Толковый малый!

Затем он потребовал отчета о том, что дала проверка рассыльных бюро. Выяснилось, что полученное Гарденером анонимное письмо отправлено из конторы, расположенной на Пиккадилли. У служащих в тот момент было особенно много дел, и они толком не разглядели господина, принесшего письмо. Запомнили только, что на нем было застегнутое на все пуговицы пальто, шарф, мягкая шляпа и перчатки. Положив письмо на прилавок, он сказал: «Немедленно доставьте адресату, рассыльный может оставить сдачу себе». И тут же ушел. Какого он роста? Среднего. Голос? Обычный. Бритый или с бородой? Вроде бритый; массивный, плотно сложен.

— Да, — хмыкнул Аллейн, — старый наш приятель — человек с улицы, любой прохожий, первый встречный.

Он послал за сержантом Бейли, и тот сразу явился, всем своим видом выказывая недоумение.

— Насчет пишущей машинки, сэр, — начал он с порога. — Чудно получается: анонимное письмо напечатано на ней, это как дважды два! В тот вечер, когда произошло убийство, мы ее тщательно осмотрели и нашли только отпечатки Гарденера и бутафора. Мистер Гарденер печатает на ней по роли, так что с ним все ясно. Но, следуя вашим указаниям, сэр, мы вновь подвергли машинку осмотру, и теперь на ней не оказалось чьих-либо следов, только лишь на клавише «к». И снова это рука Гарденера. Сначала я совсем опешил, но теперь, сдается, нашел этому объяснение.

— Я вас слушаю, Бейли.

— Видите ли, сэр, после первого осмотра машинку отнесли в реквизитную. Все актеры, как вы помните, были тогда в гардеробной, и только Джекоб Сэйнт появился позже. Предположим, что это он пробрался в реквизитную и настучал письмецо. Двери были затворены, и, находясь на сцене, мы не могли слышать пишущей машинки. Заняло это у него не более минуты: лист был заправлен в каретку, готовое письмо он сунул в карман и был таков. Ведь вы его к тому времени уже обыскали. Он протер клавиши, но буква «к» расположена сбоку — он ее пропустил.

— Где помещается реквизитная? — спросил Найджел.

— В конце коридора, у выхода в проулок. Это самый настоящий склад, с воротами во двор, их не видно из закутка вахтера. Понятно, к чему я клоню, сэр? Когда Сэйнт вместе с мисс Эмералд уходил из театра, он прошел мимо констебля, дежурившего у служебного входа, вышел во двор и прошмыгнул назад в реквизитную через имеющуюся в воротах калитку. Затем он включает свет, отстукивает письмо, протирает клавиатуру и выскальзывает на улицу. А дама караулит — он ее во все посвятил.

— По-прежнему охотитесь за бедной Эмералд? — заметил Аллейн.

Тут Найджел повторил свою версию относительно Сэйнта и двери в просцениуме. Сержант Бейли выслушал его учтиво, но с ревнивым сомнением.

— Что же, — подытожил Аллейн, — может, вы и правы, Бейли. Однако любой другой мог проделать то же самое. Например, Симпсону не составило бы труда незаметно прокрасться на склад, не говоря уже о старом ворчуне.

Бейли вытаращил глаза.

— Черт возьми! — изрек он.

— Вы имеете в виду Блэйра... — запинаясь, спросил Найджел.

— ... который крепко спал, — бесстрастно закончил за него Аллейн.

Теперь уже оба: и Бейли, и Батгейт — разинули рты.

— Все это не более, чем предположения, не подкрепленные фактами, — продолжал Аллейн, — но нельзя их сбрасывать со счетов. Одно вытекает из другого и складывается в нечто целое.

— Я рад, сэр, что угодил вам, — произнес Бейли с неожиданным сарказмом.

— А чьи отпечатки на письме?

— Только мистера Гарденера и мистера Батгейта.

— Ну а на бумаге из шкатулки Сюрбонадье?