Убийца (Выродок)

И тут началось то, что я обычно называл "красным туманом". Все окружавшие меня предметы вдруг заплясали и сделались багровыми. Я выплеснул свой стакан в рожу старику. Алкоголь обжег ему глаза, и он испустил крик. Я выхватил у него из рук его дутую трость и цапнул его за галстук. Каломар вытянул руки вперед, но, ослепленный, не мог сопротивляться. Я затягивал, выкручивал его галстук своим мощным кулаком, полоска ткани резала мне пальцы, Каломар задыхался и словно тяжелел. Из его впалой груди доносился странный храп…

— Ну что, король? — проскрипел я. — Все так же уверен в себе? Что ж ты, несчастный, вздумал заявиться ко мне собственной персоной?! С убийцей нужно быть осторожным всегда. Всегда, понял?

Когда я его отпустил, он был уже совсем тяжелым и безмолвным. Я разжал руку, и он упал на ковер мертвее мертвого…

Я, отдуваясь, опустился в кресло. С момента моего восхождения на трон Кармони я уже успел немного заржаветь…

Я хлебнул виски прямо из бутылки. Горе мне, дураку! Что теперь начнется?!

Теперь вытянуть лапы из болота — это было что — то из области фантастики. Для меня все было кончено. Против очевидного факта не попрешь…

Я вызвал Пауло. Верзила вошел в комнату со слащавой миной, но его улыбка быстро исчезла. Он поискал взглядом Каломара, не нашел его, потому что труп лежал за моим широким столом, и вопросительно посмотрел на меня.

— Подойди ближе, да смотри не вступи! — сказал я как можно небрежнее.

Тут Пауло наконец заметил покойника — и начал разлагаться быстрее, чем Каломар. Его лицо сделалось биллиардно-зеленым; он стал похож на гигантский ядовитый гриб.

— Не падай в обморок, парень. Ты что, впервые видишь жмурика?

Хотя такого знаменитого он видел, пожалуй, действительно впервые. И это зрелище волновало его сильнее, чем похотливое подмигивание кассирши из соседнего кафе.

— Ты его завалил?!

— Если только он не загнулся от чахотки. Ладно, вскрытие покажет.

Пауло пришлось сесть.

— О, проклятье, — пробормотал он. — Какого ж ты хрена это сделал? Теперь нам всем морды поотрывают, это я тебе обещаю! Ты же знал, кто это такой… Лучше б ты угрохал президента — нам и то легче было бы выпутываться…

Он начинал меня раздражать. Чужая паника всегда действует мне на нервы.

— Спокойно, малыш… Не то проглотишь успокоительное моего собственного изготовления. Я не люблю истеричек.

Он постарался взять себя в руки.

— Зачем ты его замочил?

— Он свистел, что вся эта лавочка принадлежит ему, и предлагал мне должность управляющего. Ты можешь вообразить меня в берете и сером халате?

Это погрузило его в тягостные раздумья.

— Значит, Кармони был его подпоркой? — спросил он наконец.

— Совершенно верно. Быстро соображаешь: небось, смазал сегодня свои шестеренки?

— Странно… — вздохнул он. — Кто бы мог подумать?.. Он корчил из себя самого-самого…

— Он просто был хорошим актером, но всегда оставался пешкой. Зато вот у меня другие планы…

Тут я сказал себе, что вся эта трепотня ни к чему не ведет. Я только что создал ситуацию, которую следовало срочно уладить.

— На чем он приехал?

— На машине. У ворот стоит "роллс", здоровенный, как авианосец.

— Он был один?

— Нет: его ждет водитель, и не простой, а в адмиральской фуражке!

Фуражка, похоже, произвела на Пауло более сильное впечатление, чем сама машина.

— Ладно. Бери с собой Анджело, и пригласите водителя в дом. Только без шума, ясно?

— Ага… — неуверенно сказал Пауло.

— Я уже все продумал… Когда он зайдет, поставьте "роллс" в гараж.

— Попробуем…

Я задумчиво посмотрел ему вслед. Я понимал, что бросился вниз головой в самую паршивую историю во всей своей паршивой жизни. Я приблизился к окну и, не отдергивая штор, посмотрел, как мои парни подходят к "роллсу".

Все прошло хорошо. Анджело как нельзя лучше годился для таких поручений. Один глаз у него был голубой, а второй — карий; это само по себе уже придавало ему угрожающий вид. Когда он о чем-то просил, люди обычно спешили выполнить его просьбу.

Шофер, высокий худой субъект, вышел из машины; Пауло и Анджело встали по бокам, и все трое исчезли в доме.

Затем Пауло вернулся за машиной, а Анджело тем временем привел водителя ко мне.

Тот был молод и довольно хорошо сложен, несмотря на свой худосочный вид. Увидев своего шефа лежащим на полу, он подскочил и изумленно посмотрел на меня.

— Ему плохо? — спросил он.

— Вроде того… Ты давно у него работаешь?

— Со вчерашнего дня.

— А?!

Сначала я решил, что он заливает. Но нет, он говорил правду. На его раздосадованной физиономии была написана великая искренность.

— Я работаю водителем в опере. Машина моя собственная. Вчера он нанял меня на неделю. Кто мне теперь заплатит?

В этот момент вошла Сказка — такая красивая, что от неё перехватило бы дыхание у своры гончих псов. На ней была ночная рубашка из голубого шелка, и под рубашкой просвечивало то, что порядочная женщина показывает только своему любовнику.

Она посмотрела на труп, затем на водителя и наконец перевела свой вопросительный взгляд на меня.

— Что происходит, дорогой?

— Ничего страшного… Этот пожилой господин достойно встретил в моем кабинете свою смерть.