Убийцу скрывает тень

Скип сразу же понял: кто-то за высоким подлеском отнюдь не человек. Отличного настроения как не бывало. По спине продрал мороз. Несмотря на мрак и быстроту промелька, не было никакого сомнения, что это решительно отличалось от человека и фигурой, и высотой, и размером.

Скип поднажал на педали, норовя побыстрее миновать место, где затаился его противник. Сейчас, пару секунд спустя, он уже сомневался, что действительно видел кого-то за деревьями. Наверное, все-таки просто показалось… Ну, в любом случае сейчас вершина, а оттуда он понесется так быстро, что его и черт не догонит…

Вот и кусты. И — ничего, никого. Стало быть, действительно почудилось. Вперед, верхняя точка тропы совсем рядом!

И тут, в считанных ярдах за его спиной, тишайший воздух расклинил рев не рев, что-то хуже любого рева — будто разом врубились все машины на фабрике или кто-то забряцал многотонными металлическими балками, словно это фанфары. Как если бы лев, торнадо и группа «Металлика» вдруг решили состязаться, кто громче…

У Скипа Колдуэлла не было времени оглядываться. Теперь от скорости его велосипеда зависел не спортивный успех, а жизнь Скипа Колдуэлла.

Мак возился у плиты, а Крис наблюдала за ним с табурета у дальнего конца кухонной стойки.

— Кто вас научил готовить? — поинтересовалась она.

Доставая из холодильника помидоры, Мак ответил:

— Самоучка. Был женат на женщине, которая ненавидела стряпню. Это все равно что в море быть выброшенным за борт. Или учись плавать, или тони. А у вас с кухней какие отношения?

Крис подперла подбородок руками.

— Я была папенькиной дочкой. Он хотел сына, а получил девочку. Но в итоге он об этом не жалел. Пылинки с меня сдувал. Всегда брал свое сокровище ненаглядное с собой на охоту, а охотник был заядлый. В детстве у меня были мальчишеские ухватки. Умею жарить рыбу на походном костре. Помогала свежевать и коптить убитых отцом оленей. Вот и все. В городе на этом опыте далеко не уедешь.

— В ресторане вы сказали, что ваши отношения с отцом разладились…

Крис отпила вина, помолчала, потом рубанула:

— Когда ненаглядное сокровище подросло и превратилось в хорошенькую девочку с округлившимися формами, у папы появился к ней нездоровый интерес.

Мак бросил резать помидоры и уставился на Крис.

Та опять колебалась, рассказывать ли до конца. И снова решилась:

— Короче, это продолжалось примерно до того, как мне исполнилось шестнадцать. Матери я, конечно, и словом не обмолвилась о происходящем. А потом мы договорились с отцом — все, баста.

Мак смотрел на нее вопросительно.

— Когда мне было шестнадцать и мы с ним на пару охотились на медведя, я показала ему на свой арбалет и сказала: «Еще раз тронешь меня — угощу стрелой». Спокойно так сказала. И он сообразил, что я не шучу.

Лицо Мака омрачилось.

— Сочувствую.

Крис немного натужно рассмеялась, чтобы поправить общее настроение.

— А, забудьте, это дела давно прошедших дней. Я зла не держу. И все плохое давно выбросила из памяти. По-своему, это было хорошей школой выживания и закалки. Я как, по-вашему, крутая?

Мак вернулся к помидорам.

— Да, можно и так сказать. А вам нравится это определение?

Крис одним глотком осушила бокал до дна.

— Нравится.

Мак подлил ей еще вина.

— Я, собственно, предпочитаю слово «сильная», — сказал он. — В моем представлении, вы сильная.

Крис улыбнулась:

— Сильная? Гм… Что ж, если вдуматься, это определение мне тоже больше нравится, чем «крутая».

Она подняла свой бокал, Мак взял свой, и они чокнулись.

— За сильных, — улыбнулась Крис.

— За сильных, — поддержал ее Мак.

Со страху Скип вильнул рулем и, срезая дорогу, понесся вперед, уже не разбирая пути — по камням, по корням, по канавкам. Имея такую зверюгу за спиной, важно только одно — крутить педали что есть сил. Скипу хватило сотой доли секунды, чтобы поверить в реальность немыслимого. Еще когда он увидел существо за кустами, у него появилось невероятное подозрение. Теперь, слыша за собой дьявольский, ни на что не похожий первобытный рев, он уже не сомневался, кто именно его преследует.

К счастью, вершина была совсем близко. Скип Колдуэлл достиг ее в рекордное время — тут ему пригодились все его навыки великого спортсмена. При этом его в любой момент могла схватить за шкирку звериная лапа. Но повезло. Мгновение — и он с сумасшедшей скоростью мчался вниз по склону. Тропа и впрямь была крутизны убийственной. И Скип сгоряча так разогнался, что впору было серьезно думать, как бы не навернуться и не сыграть в ящик — от одной беды ушел, как бы в другую не вляпаться!

Первые триста ярдов он почти ничего не соображал, только вжимался в велосипед, стараясь держать центр тяжести как можно ниже и не слететь с тропы. Когда стало очевидно, что он не впишется в очередной поворот, Скип резко выпрямился, чтобы совершить прыжок и красиво срезать угол. Но просчитался — темнота, незнакомое место. Еще в полете Скип понял, что его дело швах. Он неотвратимо приземлялся на змеиное сплетение толстенных корней. И никакое мастерство уже не могло спасти его от жестокого падения.