Убийцы Мидаса

Как и опасался Ван-Ин, многие из присутствующих бурно выразили свое недовольство, и зал заседаний стал больше похож на боксерский ринг. В конце концов, чтобы несколько утихомирить публику, Моенс попросил принести спиртного – «Страффе Хендрик», самое крепкое бельгийское пиво, и «Женевер». Алкоголь подействовал на уставших членов заседания практически мгновенно. Они стали вялыми и неповоротливыми. Теперь они напоминали автомобили, в карбюраторы которых засыпали сахар. Но, несмотря на усталость и опьянение, все были очень взволнованы. Членам заседания не осталось ничего другого, как согласиться с предложением полицейских, хотя они и понимали, что в данной ситуации от действий полиции будет мало толку. Недовольство стражами правопорядка в любую минуту могло вылиться наружу.

Когда все уже собирались уходить, Ван-Ин заметил, что мэр что-то шепчет на ухо Картону. Начальника полиции качнуло в сторону. Ван-Ин, сам не зная почему, повторил его движение.

Швейцар терпеливо ждал, пока мэр закончит этот странный разговор, и лишь тихонько позвякивал ключами.

– Поднимайтесь наверх, Антуан, – приказал Моенс. – Я позову вас, когда мы закончим. Мы скоро.

Швейцар кивнул и с покорным видом пошел по коридору. Он не стал подниматься наверх, к себе в спальню. Какой смысл? Его жена давно спит, и потому ничего ему сегодня не обломится. Куда заманчивее выглядела перспектива отправиться на кухню, где стояла открытая бутылка «Хендрика».

Кабинет мэра был расположен в задней части здания. Моенс пригласил туда Картона и Ван-Ина. Это была просторная комната, сочетавшая в себе функции офиса и гостиной. Из окна комнаты открывался чудесный вид на сад и каналы. У мэра была моторная лодка и свой собственный причал.

– Садитесь, джентльмены, – пригласил Моенс, указывая на красный велюровый диван.

Вся комната была обставлена дорогой красивой мебелью. Особенно Ван-Ина поразил огромный письменный стол орехового дерева. Он стоял посреди кабинета.

– Что будете пить? Коньяк или виски?

Моенс намеренно не предложил гостям пива. Ему не хотелось лишний раз беспокоить швейцара.

Картон предпочел коньяк. Моенс и Ван-Ин остановились на виски. Когда все трое выпили, Моенс направился к письменному столу.

Раздался характерный звук, какой возникает, когда открывается пружинный замок. Ван-Ин понял, что Моенс открыл потайное отделение.

– Сегодня утром мне пришло это письмо, – мрачно произнес Моенс.

С этими словами он протянул Картону бледно-желтый конверт.

– Я не стал никому его показывать, чтобы не сеять панику, – с виноватым видом объяснил он.

Картон и Ван-Ин понимающе кивнули, хотя прекрасно знали, почему именно Моенс не стал никому показывать это письмо. Дело в том, что он не доверял большинству своих коллег.

– В этом письме содержится прямая угроза, – надев очки и прочитав несколько строк, отметил Картон. – Люди, пославшие его, грозятся совершить еще один теракт. Но на этот раз взрывом памятника они не ограничатся. Здесь написано: «Весь Брюгге вздрогнет».

«Никаких туристов в этом году быть не должно. Вам придется отменить все иностранные туры. Наподобие того, как это было в Турции и Египте», – прочитал вслух выдержку из письма Картон. Надо сказать, что читал он всегда довольно медленно.

Зная эту особенность Картона, Моенс не стал его торопить. Он налил себе виски и принялся терпеливо ждать, пока Картон дочитает послание.

– Они угрожают убить меня, если я не стану с ними сотрудничать, – вздохнув, сказал Моенс.

– Что, черт побери, все это значит? – с удивлением глядя на Моенса, спросил Ван-Ин. – О каком сотрудничестве идет речь?

– Они этого не пишут, – ответил Моенс и принялся нервно мерить шагами комнату.

Картон отложил письмо и в задумчивости стал протирать очки, недоумевая, почему мэр решился показать им это письмо. Ведь он практически не знал ни его, ни Ван-Ина. Почему же он решил, что им можно доверять?

– Думаю, беспокоиться не о чем, – убежденно заговорил Ван-Ин. – По крайней мере, сейчас.

Моенс остановился посреди комнаты и с изумлением взглянул на Ван-Ина. Картон устало потер рукой лоб.

– Я имею в виду, что… что, пока вы не получили конкретных требований, вам нечего бояться, – пояснил свою мысль Ван-Ин. – На письме есть подпись?

Картон положил очки в футляр и молча протянул Ван-Ину письмо.

– Террористы обычно подписывают свои послания, – внимательно прочитав письмо, проговорил Ван-Ин. – Можете назвать меня старомодным, но мне кажется, что террористы обычно не распечатывают свои послания на лазерном принтере.

Моенс кивнул и с надеждой посмотрел на полицейского. Значит, те, кто порекомендовал ему Ван-Ина, не ошиблись, считая, что комиссар обладает чутьем Шерлока Холмса.

– Но почему оно написано по-французски? – недоумевал мэр.

Ван-Ин посмотрел письмо на свет, надеясь обнаружить водяные знаки.

– Потому что это писал какой-то сумасшедший. Или группа импульсивных валлонов. А логику ни тех ни других понять невозможно, – резонно заметил Ван-Ин.

Мэр уставился на комиссара, открыв рот. Картон сложил руки на животе и слегка отклонился назад.

– Значит, водяные знаки тоже французские?